Читать «Кровосмешение» онлайн - страница 14

— Малшик, — слышит зажмурившийся пионер и открывает глаза, — хаб кайне ангст!

Пионер тянет руки вверх. Офицер испуганно хватает их, почему-то озираясь, и пытается опустить обратно.

— Ние! Бойсия! Ищь бин кяйн нази! Ищь бин артист!

Мальчик недоверчиво улыбается. Офицер улыбается в ответ. У глаз — усталые морщинки. Внезапно мальчика хватает за галстук небритый мутноглазый тип и орет:

— А ну пошел на хер отсюда! Живо! — и уже немцу: — Ты! Обратно на площадку! Цурюк! Хенде хох, блядь!

Полузадушенный пионер, получив пинка, поспешно удирает подальше от Бебельплац.

* * *

— Танечка, — обаятельно, но несколько деревянно улыбается молодой и уже всенародно прославленный артист, — может быть, хватит на сегодня дублей?

Они сидят в студийном павильоне, света немного, за стеклянной перегородкой шепчутся черные силуэты.

— Татьяна Михайловна! — вбегает запыхавшийся помощник неопределенного возраста и всего остального.

— Что? — неожиданным басом отвечает Татьяна Михайловна, невысокая усатая женщина в вязаной кофте, выпуская густое облако табачного дыма.

— Таревердеев идет по коридору! Вы просили!..

— Да чтоб его!.. — она давит папиросу в пепельнице, искры осыпают кофту.

Молодой и всенародно прославленный артист начинает беспокойно метаться по студии.

— Без паники, Иосиф! Без паники! Быстро за перегородку! И нацепи наушники! И лицо, боже мой! Лицо вниз!

— Татьяна Моисеевна, — церемонно кланяется Таревердеев, — а мне тут всякую ерунду рассказывают, что вы с этой бездарностью…

— Проходи, Миша, проходи, садись, хочешь чаю?

— Хочу денег, Татьяна Моисеевна, душечка.

— Миша, ты хочешь меня убить. Вы все хотите меня убить. Вы хотите убить старую женщину, которая сделала вам столько добра. Ооой…

— Ну хватит, хватит! — отмахивается Таривердиев. — Убьешь вас, как же.

Татьяна Михайловна оскорбленно выпрямляется.

— Мне сказали, — звенящим голосом говорит Таревердиев, — что денег нет, все деньги ушли на перелет Кабзона! Мне интересно, зачем и кому здесь может понадобиться Кабзон?!

— Миша, что ты хочешь от меня?! На меня давят! Мне говорят — возьми его или… или Обозинского!

— Так это же… замечательно! — улыбается плотно сжатыми губами Таревердеев. — Конечно, берите Обозинского! Пусть поет Ободзинский! Пусть у вас получится настоящая еврейская свадьба в Сочи! Хайль Гитлер? Лехаим! Ну разве не замечательно!

— Ну так и чего ты от меня хочешь?!

— Я хочу, чтобы эта песня прозвучала! Я хочу, чтобы ее спели человеческим голосом, а не деревянным строевым баритоном и не цыганским похотливым тенором! Неужели нельзя найти в нашей великой стране, с ее-то ратными и трудовыми подвигами, одного хорошего певца?! Такого, как… Бернес?

— Ну, Мишенька, ты сказал, — смеется грудным смехом Татьяна Михайловна, — такие, как Бернес, у нас появляются только по недосмотру соответствующих органов! И, к шчастью или к сожалению, они быстро кончаются, Миша!

Она грустно и грузно садится и закуривает. Таревердеева пронимает, он тоже протягивает руку к пачке. Татьяна Михайловна несильно бьет его по руке.