Читать «Критические этюды (А. И. Сумбатов)» онлайн - страница 2

Нам уже неоднократно на страницах «Курьера» приходилось касаться эпохи восьмидесятых годов и разъяснить сущность ее литературного движения этой эпохи. Здесь мы позволим себе ограничиться лишь тем, что напомним следующее: эпоха восьмидесятых годов была эпохой, воскресившей, между прочим, культ чувства, культ героической личности, одиноко борющейся с обществом и общественными предрассудками, культ романтизма, романтических страстей и подвигов.

Именно, эти стороны культуры восьмидесятых годов и усвоил себе бывший ученик Потехина, Островского и Сухово-Кобылина. Приобретя себе в качество сценического деятеля громкую известность именно, как исполнитель ролей романтических героев, героев пьес Виктора Гюго, Шекспира и Лопе де-Вега, г. Сумбатов и в области драматургии явился убежденным романтиком, сделал попытку воскресить предания романтической техники. И именно среди романтически настроенных читателей и зрителей он имел очень продолжительный успех.

Носители тех пли иных «гражданских» принципов и убеждений, представители тех или иных враждующих групп, отступили в его драмах на второй план перед людьми, живущими интересами общечеловеческих чувств и страстей. Драматические коллизии из области общественных отношений были перенесены в область личных симпатий и антипатий. Общественные отношения оказались но более, как фоном для поэм романтической любви. Жрецы «Ваала» превратились в романтических злодеев, жертвы Ваала – в жертв романтических увлечений и иллюзий. Сцена, как встарь, во времена истинного романтизма, закипела жизнью всепоглощающих вулканических страстей, необузданных инстинктов; месть, ревность снова явились могущественными вершителями драматического действия. Развитие драмы ограничилось сменой различных перипетий любви, переходами от одного сильного ощущения к другому. В драме вновь получил широкие права гражданства л и р и з м.

Сделанную общую характеристику драм г. Сумбатова можно иллюстрировать несколькими примерами.

Всмотритесь внимательнее в физиономии «хищников», фигурирующих в произведениях г. Сумбатова. Возьмите одного из самых типичных – Наварыгина («Арказановы»).

Наварыгин – кулак коммерсант и заводчик, в высшей степени ловкий и энергичный предприниматель, слишком прямолинейно идущий всегда к намеченной цели, державшийся слишком жестокой морали расчета и наживы. Но г. Сумбатов заставляет в своей драме действовать его не столько в качестве прозаического героя расчета и наживы, сколько в качестве человека, которым овладела всепожирающая любовная страсть. Наварыгин влюблен в дочь Арказанова, семья которой доведена до полнейшего банкротства. Он готов всем пожертвовать ради своей любви; он строит различные планы, чтобы покорить сердце неприступной красавицы; он становится жалким, терпящим невыносимые страдания, человеком; он произносит самые пламенные речи о силе своего чувства.