Читать «Криминальный дуплет. Детективные повести» онлайн - страница 5

«Хороша Маша, но, жаль, не наша!» — усмехнулся уже про себя старший участковый, покидая приемную.

4

Третьим пунктом его посещения стал продовольственный магазин на углу улиц Народной и Обоянской, знаменитый тем, что возле него собирались на «планерку» местная «элита». Проще — шалупонь: тунеядцы и лодыри всех мастей и окрасов, выпивохи от начинающих пьяниц до хронических алкоголиков, судимые различных категорий, начиная с тех, кто был осужден условно, и, кончая теми, кто уже отбыл положенное наказание в местах не столь отдаленных. Словом, сюда сходились, сбегались, сползались все «сливки общества» поселка резинщиков и его окрестностей. И с их подачи все милиционеры сборища эти также называли «планеркой».

«Планерка» у магазина — это было что-то вроде своеобразного клуба по интересам определенной социальной прослойки людей, не ладивших с законом, отвергаемых обществом, но жаждущих общения. Впрочем, кроме общего, ни к чему не обязывающего общения обо всем и ни о чем конкретно, на «планерках» можно было встретиться с «нужными» людьми, обсудить ту или иную новость на криминальную тему. Например: Клен освободился, а его брат, наоборот, сел; или, что Шоха крупно выиграл в карты, а Хлыст проигрался до копейки. Никогда не теряли актуальность беседы о том, что самогон у бабки Кати с улицы Дружбы крепче, чем у Клауси с улицы Белгородской, которая разбавляет его водой. Но Клауся может дать в долг, а баба Катя — никогда.

«Слышали, от Петьки Мутного ушла жена?» — скажет кто-нибудь с ленцой, потягивая взятый у соседа «бычок».

«Достукался», — хихикнет кто-то.

«Ушла пила, и некому пилить Петруху…» — глубокомысленно изречет еще один.

«Нам теперь к нему проще причалить, ежели что…» — тут же найдется сообразительный и деловой.

«А Кузьма Кривой стал сожительствовать с Галюхой Долгополовой, — докурив до самой крайности «примку», метнет щелчком чубарик первый.

«Так она недавно заразила триппером половину Парковой», — тут же добавит информированный.

«За что и бита сексуальными страдальцами», — хихикнет смешливый.

«А куда же делась ее сестру Валюха, с которой до этого сожительствовал? — раскроет щербатый рот несведущий.

«Так прогнал».

Вроде бы ничего путного и не сказано, но хоть роман пиши — около десятка человеческих судеб затронуто. А главное, все участники «планерки» в данной среде чувствовали себя, если не как рыба в воде, то вполне уверенно, даже с каким-то чувством собственной значимости.

Тут не кричали и не упрекали визгливые жены, не косились с осуждением и с брезгливостью благополучные соседи, не кивали головами и не шептались в спину досужие старушки. Тут не было начальников и подчиненных. Тут можно было оставаться самим собой, и не пыжиться, и не казаться, строя что-то большее, чем есть на самом деле.

В складчину покупали бутылочку винца, а если повезет, то и парочку. И под шуточки и прибауточки, изрядно сдобренные заковыристой матерщиной, под занюхивание рукавом, выпивали на лавочке у подъездов близлежащих домов. Это, если было сухо и солнечно, или в подъездах, если небо вдруг куксилось и плакалось дождиком или снежком. Жильцов этих домов старались не задевать, чтобы те проявляли терпимость и как можно реже обращались в милицию. И не только не задевать, но и по возможности угостить, отрывая с болью в сердце от себя крохи живительной, а точнее, губительной, влаги.