Читать «Кризис самоопределения» онлайн - страница 5

– Да я не это сказал… Заявление? Какое, блин, заявление?

– Ну, они явно заставят вас выступить с заявлением. Придется вам выйти с полным меа кульпа.

– Не собираюсь я ни за что извиняться – и уж точно никаких заявлений делать не буду. Мне убийство надо расследовать.

Клегг с Тейлором поглядели на него с усталой жалостью.

– Да ну само собой, вы сделаете заявление, – произнесла Клегг. – Вы в каком веке живете?

– Ну раз уж ты спросила, Сэлли, подумываю перебраться в двадцатый. Для начала, там музыка лучше.

2. Числогрыз

– Пишу алгоритмы. – Малика Раджпут объясняла своей маме Насрин в неведомо какой по счету раз, чем именно она занимается.

– Я знаю, ты мне это уже говорила, милая, но давай еще раз: что такое алгоритмы?

Малика вздохнула.

– Математические уравнения, которые берут задачу, задают ей некоторый набор вопросов наиболее эффективным способом и находят решение.

– Математическое уравнение способно задавать во-просы?

Никогда толком не понять этого маме Малики.

Впрочем, кое-что Насрин Раджпут понимала отчетливо: ее дочь, всего лишь прошлым летом окончившая учебу, нашла в Лондоне высокооплачиваемую работу. В городе, который, как и вся остальная страна, пребывал в глубоком финансовом кризисе, но жить в нем тем не менее выходило накладно почти для кого угодно.

– Чудесно, что мы можем встречаться вот так за обедом, дорогая, – что ты вернулась в Лондон. Столько девочек, с которыми ты училась, разлетелись по всей стране. Да и за рубеж. Ищут, где б “насшибать”, насколько я понимаю. Кое с кем из мамочек общаюсь до сих пор, они дочек не видят почти совсем. Сплошной Скайп. Как у нас с тобой было, пока ты куковала в Оксфорде. Как же нам повезло. Единственная из вашей старой компании, кто сумел найти себе работу в городе, – Сэлли. Помнишь Сэлли Клегг?

– Конечно, помню, мам. Мы ж подружками были. И по-прежнему дружим. Ну вроде того. В смысле, в Фейсбуке – такое вот.

– Еще и следователь в полиции. Ишь как. Ты же наверняка в курсе, что она лесбиянка?

– Да, мама. Я знаю, что она лесбиянка. Я это знала, еще когда нам по четырнадцать было.

– Не представляю, как даже ей самой это могло быть известно в том возрасте, дорогая. Это же такое важное решение, разве нет?

– Вряд ли она считала это решением, мам. Это просто так вот.

– Ну, я ни разу не слышала, чтобы ты об этом говорила.

– Это потому что Бананы.

– Какие бананы?

– У нас шифр такой был. Она не хотела, чтобы об этом знал кто-то еще. Вот мы и завели себе шифр. Когда ей надо было поговорить по секрету, она произносила слово “бананы” – предупреждала меня так.

– А почему бананы?

– Понятия не имею. А почему вообще что угодно? Просто значило “секрет”.

– Ну короче. Удачи ей. Вив ля дифферанс! И тебе удачи – в твоей новой увлекательной жизни!

Мама Малики подняла стакан диетической колы. Своей девочкой она по-настоящему гордилась. Такая уравновешенная, такая красивая. Когда Малика впервые проявила необычайные математические способности, Насрин с мужем встревожились, что дочка вырастет невзрачной занудой, а получилась красивая молодая женщина. Волосы, макияж всегда безупречны. Стильная, модная одежда. Настоящая сердцеедка. Пока, надо признать, без бойфренда, но, если честно, Насрин это радовало. Парочка довольно бешеных мальчишек в Оксфорде была, и Насрин их не одобрила. Для романов времени впереди навалом. А сейчас ее блистательной дочери надо бы сосредоточиться на своей блистательной карьере. Единственный минус, какой усматривала Насрин, состоял в том, что у компании, где работала Малика, название было нелепейшее.