Читать «Кремлевское письмо» онлайн - страница 30

— Ну так подождет! — рассвирепел Ханис, но, быстро взяв себя в руки, внимательно посмотрел на Роуна. — Я правильно понимаю, ехать мне в любом случае придется, хочу я или нет?

— Да, в общем так.

— Заставишь?

— Да.

— Убивать не станешь?

— Нет.

Ханис подмигнул Роуну:

— Пари хочешь? Фунтов на пятьдесят, сто пятьдесят долларов?

— А есть чем платить?

— А что, я уже неплатежеспособен?

— Боюсь, что так.

— Это осложняет дело. — Ханис был явно разочарован.

— Если у меня не получится, пришлют еще кого-нибудь.

— А почему я должен на них работать? Они меня пять лет гноили.

— Они сами пять лет гнили, а многие еще дольше.

Ханис помолчал.

— Разбойнику я ничего не должен. Стердевант — другое дело, но его нет.

— Стердевант умер.

Ханис расхохотался.

— Ну, парень, ты что, тоже в эту чепуху поверил? Послушай, я знаю Стердеванта, и я тебе говорю: он не способен на самоубийство.

— Тогда где он?

— Ждет, парень, ждет где-то, как лев в засаде, а придет время — покажется. Запомни мои слова — он ждет.

— Вы, кажется, очень уверены.

— Я совершенно уверен. Долго он просто не выдержит — объявится. Никто не знал его, как я, и я знаю, что его заводит. Он в душе игрок. Я тоже, но он больше. Таких терпеливых как он я не встречал, а это главное качество для игрока. Надо уметь ждать, не ходить раньше времени, ждать хорошего расклада или таких козырей, чтобы наверняка. Стоит этому случиться, и Стердевант объявится.

— Я слышал, он был трусоват.

— Ты много чего услышишь. Что он боялся, был извращенцем, садистом. Каждый раз что-нибудь новенькое. Только одно не забудь: ты услышишь только то, что захочет Стердевант. У него просто страсть сбивать с толку. Знаешь, он последний из великих охотников. Ему нужен равный противник, а в наше время где найти такого? Поэтому у Стердеванта припасена тысяча уловок, чтобы не размениваться на мелочи. Мало кто понимает это. Смелых всегда мало понимали, а справедливых еще меньше.

— Вам все равно придется уехать со мной, — напомнил Роун.

— А мне что-то не хочется, — заявил Ханис. — Не из-за Разбойника, не думай. Просто есть такой физический закон: все тела когда-нибудь достигают состояния покоя. Я достиг этого состояния. Я, как Стердевант, тоже ищу равного соперника и нашел его здесь.

Я живу чувствами, играю на человеческих слабостях — обычно на чувственности, еще на распущенности и животных инстинктах. Я не пропаду, пока будет жив хоть один мужик, который заглядывает под юбку не только жене; пока женщина, глядя на мужчину, знает, что вызывает желание, я — живу!

Я держусь на запретах и поклонениях. Отнимите религию, закон, убейте совесть, оставьте нас без этих одежд и я пропал. Этим-то и привлекают меня здешние места. У местных индейцев вообще нет запретов, морали. Они, как любопытные дети, не сдерживают свои порывы, делают все, что захочется. Даже те крохи морали, которые принесла сюда цивилизация, исчезают, стоит им принять свое варево.

Скажи, где еще можно найти такое? Думаешь, я — воплощение порока? А для меня это, просто возвращение к животному, чувственному началу. Куда от этого деться? Они здесь так живут уже пятьсот лет. Господи, я здесь бордель думал открыть! Куда там! Какой бордель, если то, за что я собирался брать деньги, здесь делают бесплатно! Нет, мой невежественный друг, они умнее нас. Они притягивают меня. Испортить их нельзя, портить здесь просто нечего. Я побежден, обращен. Я учусь у них. Здесь мое сердце, я остаюсь.