Читать «Краткая история науки» онлайн - страница 59

Многие натурфилософы до Ньютона осознавали эту проблему и предлагали различные варианты решения. Но Исаак, которому не было и тридцати, разработал собственный математический инструмент для решения задачи, он назвал его «методом флюксий» от слова flux, означающего нечто меняющееся.

Флюксии Ньютона приспособлены для вычислений, которые мы выполняем в той области математики, которую обычно именуют дифференциальным и интегральным исчислением. В октябре 1666-го, когда он закончил статью, написанную просто для собственного удовольствия, он оказался лучшим математиком Европы, но об этом не знал никто, кроме самого автора. Он не стал публиковать свои математические открытия прямо сразу, вместо этого он использовал их, и только постепенно раскрыл метод и результаты знакомым и коллегам.

Ньютон занимался не только математикой, его интересовал, например, свет.

С античных времен предполагалось, что солнечный свет белый, чистый и гомогенный (означает, что он состоит из однородных лучей). Цвета, как все считали, возникают в результате модификаций этого первичного безупречного сияния.

Ньютон прочитал работы Декарта, посвященные свету, и повторил некоторые из его экспериментов. Он использовал линзы, а потом и стеклянный объект, именуемый призмой, чтобы разложить свет. Его всем хорошо известный опыт состоял в том, чтобы впустить луч света в темную комнату так, чтобы он падал на призму, а затем на стену, расположенную в двадцати двух футах (около семи метров) от призмы.

Если свет гомогенен, как считал Декарт и многие другие до него, то проекция на стену должна представлять собой белый круг той же формы, как и дыра, через которую он прошел. Вместо такого круга на стене оказалась полоса, окрашенная во все цвета радуги. Ньютон на самом деле не создал радугу, но подошел близко к тому, чтобы объяснить, как она появляется.

На протяжении чумных лет Ньютон также активно работал и в области механики: законов, по которым движутся тела. Мы уже видели, как Галилей. Кеплер. Декарт и другие предлагали разные идеи, чтобы объяснить (и описать математически), что происходит, когда ядро вылетает из пушки, или как Земля движется вокруг Солнца.

Роберт Гук тоже интересовался механикой. Ньютон прочитал работы коллеги, но он отважился двинуться дальше, как он сам однажды написал Гуку: «Если я видел дальше других, то лишь потому, что стоял на плечах гигантов». Помните, как родители катали вас на плечах, когда вы были малы? Неожиданно вы становитесь в два или три раза выше и открываете множество вещей, которые не можете видеть сами. Именно о чем-то подобном Ньютон и пытался сказать. Его прекрасное изречение показывает, что каждый ученый, даже каждое поколение ученых, может извлечь выгоду из озарений тех, кто жил раньше.

В этом и заключается сущность науки. Но Ньютон и сам по себе был гигантом, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Проблемы возникали, когда он не чувствовал, что другие люди признают это.

Трудности Ньютона с тем же Гуком начались, когда Исаак предложил самую первую статью Лондонскому королевскому обществу. Тогда общество поступило так, как сейчас ведут себя хорошие научные журналы: они послали текст другому специалисту, чтобы получить комментарий. Мы называем это «экспертной оценкой», и процесс ее получения – часть той открытости, которую требует гордость настоящего ученого.