Читать «Красный паук, или Семь секунд вечности» онлайн - страница 226

– Юра, смотри! Видишь?

Справа над диваном, закрывая отверстие, проделанное ранее рукой Юрия Петровича в стене, появилась картина в простой деревянной раме, потемневшей от времени.

– Т-с-с, не спугни, – прижал палец к губам Лукьянов. – Просто потрясающее зрелище! Она светится изнутри.

– Юра! Ты восстановил картину! – обрадовалась Юлия Сергеевна. – Как ты это сделал?

– Юлия, мы же во сне, – объяснил Лукьянов. – А во сне можно найти все потерянное и утраченное. И даже встретиться с умершими…

– Да, точно, – прошептала Юлия. – Юра! картина вернулась, может, теперь получится Зорина разуть?

– Какая странная вещь, – смотрел на картину изменившийся Андрей Иванович. – Я вижу это впервые, но у меня ощущение: будто видел это раньше. Что это? Какие предметы здесь изображены? Очень странная картина. Таких картин, пожалуй, нет ни в одной картинной галерее Земли.

– То, что вы видите, творение моего дяди – Николая Ивановича Кондратьева. С этой картины, собственно, все и началось. Это Лабиринт.

– Лабиринт? – удивился Андрей Иванович, – всегда полагал, он должен выглядеть иначе. Думал, что лабиринт нельзя изобразить. Вот вас, например, попросили нарисовать лабиринт. Что вы будете рисовать? Стены? Или одну стену с темным входом, подразумевающим что там, дальше тоже неизвестный коридор и пространство? Или вид сверху? А здесь я вижу какие-то корни, листья, незнакомые мне плоды. Что это? Очень странный «натюрморт». И, вообще, эта картина выглядит так, как будто пролежала под развалинами древнего храма в течение многих тысячелетий. Она выглядит подобно иконе.

– Ну, наконец-то, – с удовлетворением проговорил Юрий Петрович. – Вот теперь я слышу слова, достойные зрелого мужа и мудрого собеседника. Это означает только одно, – повернулся Лукьянов к Юлии, – У нас осталось мало времени.

– А как там Вера? – вздрогнул Зорин. – Я ее увижу?

– Вера Николаевна на Луне, – пояснил Лукьянов. – Она ждет вас с нетерпением. А вы мне все мешаете заниматься переводом. А от того, сделаю я этот перевод или нет, зависит дальнейшее.

– И я мешаю? – удивился Зорин.

– Все, и в первую очередь – ты! – проговорил жестко Лукьянов.

– Так займись делом! И не болтай всякий вздор, – напустилась на Юрия Петровича Подгорная. – Я уже битый час слышу «мне надо делать перевод! мне надо делать перевод!», а сам занимается ерундой и рассказывает сказки.

– Я работаю, я работаю, – повторил дважды Лукьянов. – Если не пишу на бумаге, это не значит, что не думаю над переводом. Всему свое время. Здесь нельзя ошибаться.

– Хорошо, хорошо, – согласилась Юлия, – мы все молчим.

– Вот и хорошо. Тогда пойдем дальше, – пробурчал довольный собой Лукьянов. – Действительно, эта картина написана в апреле сорок четвертого года моим дядей. Кондратьев – не профессиональный художник, но в тот момент это был крик его души. Хотя картина написана сравнительно недавно, она выглядит так, будто ее извлекли археологи из-под обломков древнего храма в Египте. Налицо своеобразная техника написания. Ему удалось нарисовать то, чего не существует, по крайней мере, для живущих людей! Далеко не каждый землянин способен это понять, и тем более, узреть. На эту картину надо действительно долго и пристально смотреть, и, может быть, тогда откроется что-то особенное. Зритель начинает фантазировать, начинает видеть бесконечность космоса и испытывать удивительную глубину чувств, переживаний и настроений. Другими словами, каждый видит на этой картине то, что хочет видеть. Очень удобно. Картина мозаична, она – как калейдоскоп, дающий бесконечность сюжетов.