Читать «Красные Холмы» онлайн - страница 5

Потом снова были танцы и вино. Его милость восседал на скамье, благожелательно поглядывая на веселящихся и отхлебывая из кубка, в который то и дело подливали пьяный сок. Чуть за полночь барон поднялся, повелительно хлопнул в ладони и громыхнул:

— А ну, Ферко, заканчивай плясать! Веди-ка свою на чердак! Да смотри у меня! Чтоб он до солнца ходуном ходил!

Ферко ухмыльнулся, подхватил Амалю на руки и, не обращая внимания на ее притворный визг, двинулся к деревне. За ними увязались несколько друзей, затянувших срамные песни, от которых — Илонка не сомневалась, — невеста стала краснее свеклы.

Как только новобрачные скрылись, музыка заиграла с новой силой, а господин Шандор, борясь с одышкой, пустился в пляс. Надолго барона не хватило. Пять минут — и он выдохся, уселся обратно на скамью и жестом приказал музыкантам утихнуть.

— Вот что… — пропыхтел он. — Пусть нам Илонка споет.

Этого она ожидала и не удивилась. Ее всегда просили спеть — и на праздниках, и в обычные дни. Люди говорили: у нее голос, как у крылатых дев, заставляющих забыть о времени.

— Которую песню изволите, господин барон? — она приблизилась к хозяину и поклонилась.

— А давай хотя бы эту: «Заря поднялась…»

— Как угодно вашей милости, — сказала Илонка и замялась. — А то я и чего повеселее могу. Свадьба все ж таки… Только прикажите…

— Веселье весельем, а хочется, чтоб сердце затрепыхалось! — в подтверждение своим словам его милость похлопал себя по груди. Правда, с правой стороны — видать, по ошибке.

Илонка отступила к скрипачам. Песню они знали и по кивку певуньи коснулись смычками струн. Полилась беспокойная, недобрая мелодия — не то грустная, не то страшная.

Заря поднялась за рекою. На берег старуха пришла Стелился туман над водою, Сердешная речь повела: «Ой, сыну, уж год не видались, Что ж бросил? В душе словно лед. Одна я на свете осталась, И смерть на пороге уж ждет».

Как всегда Илонку слушали, затаив дыхание, даже не подпевая. А она пела, забыв обо всем. До тех пор, пока не услышала: кто-то ей вторит. Мужской голос. Жесткий и мягкий одновременно. Как осенняя ночь среди горных отрогов, как пронзающий душу клинок.

Нахлынули волны на берег, Зашептали в тиши камыши, И голос далекий ответил: «Хоть ты обо мне погрусти. Лежу я на дне, в тьме и тине, В плену у подводных чертей». «За что же тебя погубили?» «К невесте я ехал своей. А братья ее — ой, лихие — Богатая, злая родня. Они меня утопили». «А что же невеста?» «Снесла…»

Илонка не выдержала, обернулась на голос и замерла. То есть, петь она не перестала, но сердце екнуло и словно остановилось. На земле, всего-то в трех шагах от нее, сидел, скрестив ноги, незнакомец. Не отрываясь, смотрел на Илонку и пел. Черные волосы падали на плечи, задумчивый теплый взгляд обволакивал, а легкая полуулыбка смягчала суровые черты. Красивый мужчина казался гостем из другого мира.