Читать «Красная площадь и её окрестности» онлайн - страница 30

Застой в руководстве КПСС

80-е годы. Страна активно работает. Армия и Флот сохраняют свою мощь. Космические корабли бороздят высокие орбиты. И хотя теневой бизнес становится уже заметным препятствием на пути советской экономики и сохранения социального единства общества, социалистические факторы сохраняют ещё своё определяющее значение. Но руководящий слой партии во всё большей степени обособляется от народа, живет своей старческой жизнью, инерцией трудовой поступи страны. Этому способствует необходимая, но неоправданно кровавая война в Афганистане, ослабляющая государство. Довершает картину Чернобыльская катастрофа с выявившейся беспомощностью власти. Ощущается нарастающий застой во всех сферах общественной жизни. Становится как-то душно. Происходит односторонний вывод советской армии из Европы – результат предательства нашего высшего руководства. Всё это порождает гнетущую обстановку непредсказуемости и ожидания социальной катастрофы.

Несмотря на положительное решение Референдума в 1991-м году о сохранении Союза СССР начался распад страны.

Становилось очевидным, что руководство партии переродилось и нависла угроза утраты советской власти.

В июле 1991 года записываю в своём дневнике: «Горбачёв – главный предатель партии и государства, Ельцин – главный мясник СССР (рубщик мяса)».

Центральный театр Советской Армии

Отдыхая как-то в санатории «Архангельское» (80-е годы), приобрели билеты в ЦТ Советской Армии (в прошлом, Красной Армии). Театр расположен рядом с Областным противотуберкулёзным институтом, в котором в сороковые годы долго болела и умерла наша родная мама. В начале воспоминаний я уже писал о том времени.

В театре мы с женой посмотрели спектакль «Учитель танцев» с Зельдиным в главной роли. Артист великолепный.

До спектакля побывали в больнице. Посидели на скамейке в больничном сквере у памятника Достоевскому (наверное, единственному в Москве). С разрешения вахтера я поднялся по лестнице на второй этаж корпуса и прошел вдоль палат. Сколько раз я ходил сюда мальчишкой в годы войны! Здесь было наше солнышко. Дверь в последнюю палату, где когда-то лежала мама, открыть не решился, стало тяжело на сердце, да и зачем было тревожить больных. В коридоре и на лестнице так же, как 40 лет назад, пахло особым сладковатым запахом, похожим на запах мёда, запахом мокроты, отхаркиваемой чахоточными. Люся ждала меня внизу, у колонн института. Поблагодарили вахтёршу и ушли. Встречи с прошлым опасны.