Читать «Красная змея» онлайн - страница 3

Монах думал, что это как-то связано с Раши. Так люди называли его бывшего учителя, Соломона бен Ицхака, прославленного алхимика, достигшего несравненных высот мудрости. Прежде чем Бернар надел рясу монаха-цистерцианца, он двенадцать лет провел у него в учениках. В четырнадцать лет он уже свободно владел латынью, греческим и еврейским языками. Это позволило Бернару приобщиться к познаниям, доступным лишь для немногих. Разница в вероисповедании никогда не являлась для них помехой. Напротив, это обстоятельство лишь укрепило их дружбу и взаимное доверие.

Со временем юный ученик превратился во влиятельную персону при дворе графов Шампанских. Именно ему удалось предотвратить набеги фанатиков на еврейский квартал, ставшие привычным делом в других городах королевства.

— Благодарю, что вы так быстро откликнулись на мое послание. То, что я намерен сообщить, представляет для вас немалый интерес и не терпит отлагательств.

— Как только ваше послание оказалось у меня в руках, я совершенно потерял покой.

— Вы действительно не хотите выпить стаканчик вина? Это благотворно влияет на кровь и ускоряет движение гуморов.

Брат Бернар понял, что выпить хочется самому раввину, и подумал, что нужно уважить его желание.

— Надеюсь, это также успокоит и мой дух.

Иаков вытащил из маленького стенного шкафчика кувшин и до краев наполнил два стакана густым вином, красным, как бычья кровь.

Один стакан он передал монаху, из другого с наслаждением пригубил сам, а потом заметил небрежно, как будто бы речь шла о самом заурядном событии:

— Два дня назад я получил известия из Иерусалима.

Брат Бернар спросил как можно спокойнее:

— Что они говорят?

Глаза иудея наполнились печалью.

— Все указывает на новые потрясения. Люди утратили уверенность в завтрашнем дне. Перемены происходят чересчур резко и чересчур…

— Жестоко? — поинтересовался монах.

— Мне сообщают, что порядка там так и нет. Это несмотря на то, что крестоносцы покорили город уже пятнадцать лет назад.

— Что именно вам сообщили?

— Много чего, причем в различных истолкованиях. Боюсь, бесчинства в Иерусалиме вовсе не имеют конца. Дело обстоит куда более серьезно.

— Что вы имеете в виду? — спросил цистерцианец, до сих пор не понимающий, что заставило раввина вызвать его так срочно.

— Нетерпимость, брат Бернар, нетерпимость. В этом городе, желающем мира — ведь именно таков смысл слова «Иерусалим», — было пролито слишком много крови. Насколько я понимаю, сражения могут продолжаться там бесконечно.

— Будем надеяться на милосердие Божье.

— Да услышит Всевышний ваши слова, друг мой.

Раввин погрузился в долгое и глубокое молчание. Брату Бернару пришлось нарушить его:

— Полагаю, что ваш срочный вызов обоснован иными причинами, нежели скорбь о распрях, сотрясающих эту Священную землю.

— Ах, разумеется, прошу прощения! Извините жалкого старика, которого вы видите перед собой. Просто одно помышление тянет за собой другое. Словно чья-то неведомая рука ищет свой путь в глубинах земли.

Цистерцианец почувствовал, как его сердце забилось чаще. Быть может, в словах раввина скрывался тайный смысл? Бернар отхлебнул из стакана и спросил: