Читать «Красивые мамы дочек не любят (сборник)» онлайн - страница 130

– Не трогай меня! – дернувшись от его руки, словно от удара током, закричала Маша. – Иди к своей Алене! Оставь меня в покое наконец! Я устала так жить, я не могу больше, не могу!

– Машенька, не надо, прошу тебя, успокойся…

Арсений с силой притянул ее к себе, рыдающую и дрожащую, гладил по плечам, по спине, целовал в макушку, вытирал слезы с лица. Сама от себя не ожидая, она в каком-то слепом и пьяном отчаянии закинула руки ему на шею, коснулась губами губ…

Мир тут же завертелся вокруг нее с бешеной скоростью, она уже не чувствовала, как оторвалась от пола, подхваченная на руки Арсением, как оказалась опрокинутой на большую супружескую кровать со сбитыми шелковыми простынями и разбросанными подушками. Реальный мир с его комплексами, условностями и страхами отлетел куда-то в сторону, удивленно наблюдая, наверное, со стороны за этой странной парой, за их совместным полетом в пропасть, куда они бросились, очертя голову, не думая в коротком забытьи о том, что упадут не на устланную мягкими пахучими травами поляну, а на холодное каменное дно. Маша не слышала, а скорее ощущала всем телом рвущийся наружу свой животный крик. Несчастная, зажатая в тиски любовь делала свое дело, получив-таки долгожданную свободу. Измывалась над плотью, словно пленник, мстящий своему стражнику за многолетнее жестокое заточение. Пленник желал насладиться этой местью сполна, здесь и сейчас, потому что другой возможности не будет уже никогда…

Потом, вынырнув из тяжелого полусна-полуобморока, она долго не решалась открыть глаза. Голова болела нестерпимо, болезненными толчками. Лицо горело огнем, тела своего Маша не чувствовала, будто оно растерзано было на мелкие кусочки и потеряло всякую способность к жизнедеятельности. С трудом разлепив тяжелые веки, она долго разглядывала незнакомую люстру под потолком, обои на стенах, сумеречное окно в обрамлении тяжелых портьер. Тихонько пошевелив рукой, поднесла ладонь к глазам, внимательно ее рассматривая. Ладонь как ладонь. Ее, собственная, обычная. С трудом повернув на подушке голову, увидела прямо перед собой всклокоченный затылок Арсения, безмятежно спящего. И все вспомнила.

От резкого осознания ужаса происшедшего захотелось сбежать, исчезнуть, провалиться сквозь землю. Это не она здесь лежит, это какая-то другая женщина валяется в чужой постели с мужем своей подруги! Кто угодно, только не она, Маша Ильина. Потому что с Машей Ильиной такого просто не могло произойти.

Даже если и допустить, что произошло… Почему ей так пусто, так холодно? Вот она, рядом, любовь всей жизни, а она, кроме стыда, тошноты и головной боли, ничего не чувствует?

К звенящим толчкам головной боли упорно примешался какой-то посторонний звук, однообразно повторяющийся и вызывающий смутную тревогу. Это же в дверь звонят, и уже долго звонят! Боже, это же Инна вернулась… А дверь она на цепочку сама закрыла.

Маша сползла с кровати, встала, с трудом распрямив дрожащие колени, собрала разбросанную по полу одежду. Проходя мимо Арсения, потрясла его за плечо, пробормотав: «Иди, открой дверь, там Инна пришла…» Он оторвал от подушки голову, непонимающе уставился на голую растрепанную Машу, прижимающую к груди ворох одежды. «Иди, открой дверь!» – четко повторила ему Маша, скрываясь в дверях ванной комнаты.