Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 141

Немудреная арифметика — две невесты и один же­них — внесла в жизнь благоденствующего семейства Скавронских-Литта некоторую нервозность. Наследницы не на шутку скрестили шпаги. Лихой кавалерийский гене­рал сам разрешил их спор. Он похитил младшую из сес­тер, Марию Павловну, и обвенчался с ней. Если такой романтический всплеск судьбы вполне пришелся красавице по вкусу, то кочевая жизнь в роли жены командира кава­лерийской части вовсе не входила в ее планы. Походные будни, суровый быт — этого было достаточно, чтобы лю­бовь прелестной Марии Павловны развеялась, как утрен­ний туман под лучами ясного солнышка. Только ожидание ребенка заставляло ее до поры смириться с необходи­мостью засыпать и просыпаться под звук полковой трубы. Ах, не такое снилось красавице!

В простой деревенской избе графиня Пален разреши­лась от бремени девочкой. Ей дали имя Юлия.

Вслед за рождением дочери последовал развод. Мария Павловна сгорала от нетерпения снова попытать счастья в любви. Маленькая дочка как-то сама собой оказалась в доме бабушки Катерины и дедушки Юлия. Родители ма­ленькой графини фон Пален, разумеется, устроили свои семейные дела. Мария Павловна вышла замуж за графа Ожаровского, ее бывший муж тоже женился.

Надежды Екатерины Васильевны Скавронской-Литта на то, что внучка Юлия обретет счастье с Самойловым и даст их роду продолжение, оказались напрасными. Юлию будут называть «последней из рода Скавронских». Авгу­стейший историк великий князь Николай Михайлович скажет, что она была «красива, умна, прелестна, обворо­жительно любезна», а барон Корф добавит, что «графиня Самойлова пользовалась большой и не совсем лестной ре­путацией».

Юлия Павловна повторила печальный опыт своей мате­ри Марии Скавронской, прожив с мужем лишь один год. Причиной разлада называют близость графини с Барантом-сыном. Говорили и о ее романе с управляющим их имения­ми Мишковским. Те, кто был в курсе скандалов, следо­вавших один за другим, свидетельствовали, что Юлия Пав­ловна «на коленях умоляла мужа простить ее, но все было тщетно, и супруги разошлись».

Эти новости не могли не долететь до Москвы. Трудно сказать, испытала ли Сашенька Римская-Корсакова что-то похожее на удовлетворение. Ее личная жизнь все еще не складывалась. Но, право, если бы двум молодым женщи­нам каким-то чудесным образом приоткрылось их буду­щее, и та, и другая пришли бы к выводу, что, как бы там ни было, обижаться на судьбу им все-таки не стоит. Они обе, родившиеся в 1803 году, стоят вплотную к той полосе своей жизни, которая сделает их историческими личностя­ми. Обеим повезет в том, что их красота вдохновит двух русских гениев. Гения слова — Пушкина. Гения кисти — Брюллова...

* * *

«Нервическая горячка» от несчастной любви в девятнад­цатом веке — дело обыкновенное. Однако если она сра­зу не вгоняла жертву Амура в гроб, то человек, выхлест­нув в горячечном бреду все муки души, поднимался здо­ровехонек.