Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 112

ОДНАЖДЫ И НАВСЕГДА

Ее лицо мне нравилось... Оно Задумчивою грустию дышало; Всегда казалось мне: ей суждено Страданий в жизни испытать немало... И что ж? мне было больно и смешно; Ведь в наши дни спасительно страданье... Она была так детски весела, Хотя и знала, что на испытанье Она идет, — но шла, спокойно шла...

И.Тургенев

Однажды любимица князя Чавчавадзе, дочь Нина, кото­рой и десяти лет еще не исполнилось, вбежала в кабинет отца со слезами на глазах. Тот сидел у стола и, крутя в руках диковинный пистолет, рассматривал его.

—      Папа, накажи-ка дядю Сандро. Он смеется надо мной.

—     Как это, смеется? — удивился Александр Гарсеванович.

—     А вот так! Я играла и не взяла ни одной фальши­вой ноты. Он говорит: «Если и дальше будешь так ста­раться, то я женюсь на тебе».

Александр Гарсеванович с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Ну и Грибоедов! Но чтобы не обидеть дочь, насупил брови и многозначительно заглянул в дуло пистолета.

—     Наказать? Ну что ж, будь по-твоему.

Девочка увидела движение отца и испугалась:

—     Не надо, прошу... Он больше так не будет...

Если бы он, Грибоедов, знал, что на этом свете его кто-то жалеет, хотя бы эта маленькая девочка, — черная тоска не забрала бы его так крепко в руки...

...Глаза умирающего Шереметева преследовали Грибо­едова. И Петербург, и красавица Дуняша, и все то, чем лишь недавно тешилось сердце, раздражало и сделалось невыносимыми.

Это из-за нее, Дуняши Истоминой, разгорелась оже­сточенная ссора между светскими приятелями Грибоедова Шереметевым и Завадовским. Грибоедов вмешался. Взял сторону Завадовского. В результате двойная дуэль. Ше­реметев вызвал на дуэль Завадовского, а его приятель Якубович — Грибоедова. Смертельно раненный Шереме­тев на другой день скончался. Поединок же между Грибо­едовым и Якубовичем был отложен, однако в октябре 1818 года все-таки состоялся. Оба остались живы, но у Грибоедова оказался простреленным мизинец руки — как некстати это для него, музыканта!

Шалил, ах, как шалил Грибоедов! Говоря его же сло­вами, жизнь вел «веселую и разгульную». Ездит к актер­кам, пишет, и весьма успешно, для театра. Его называют «почетным гражданином кулис», он «очень доволен своею судьбою». Все, знавшие Александра Сергеевича в это время, запомнили его «неистощимую веселость и остроту».

«Я молод, музыкант, влюбчив и охотно говорю вздор...» Как быстро все это прошло! Грибоедов, служив­ший тогда в Коллегии иностранных дел, после несчастной дуэли с готовностью ухватился за предложение отправить­ся дипломатом либо в Соединенные Штаты Америки, ли­бо в Персию. Выбрал последнее. В качестве секретаря только что образованного русского посольства при дворе персидского шаха прибыл на Восток. Он провел там два с половиной года. Именно в Персии и сложился замысел «Горя от ума».