Читать «Красавицы не умирают» онлайн - страница 107
Людмила Третьякова
«Я получил самые точные сведения о всем ходе болезни, как и о результатах вскрытия, — защищал память своей ушедшей подруги Ковалевский. — Доктор Ковалевской, присутствовавший на нем, сообщил мне, что у Софьи Васильевны найден такой порок сердца, который и без болезни должен был вызвать скорый конец».
Максим Максимович умер в марте 1916 года. Перед кончиной он, так и не женившийся, поручил единственному близкому человеку, своему племяннику, сберечь то, чем так дорожил на протяжении двадцати пяти лет, — интимную переписку с необыкновенной женщиной, что встретилась на его жизненном пути. Но письма в конце концов затерялись...
* * *
Софья Васильевна Ковалевская историей своей жизни положила начало спору, который продолжается и по сию пору: что есть призвание женщины? Быть замужем за работой, карьерой, славой? Как утвердиться в избранном деле и с готовностью принять груз женских обязанностей, которые требуют самоотречения ради любимых, детей, семьи? В чем суть женской жизни и женского счастья?
Когда «принцесса науки» скончалась, появились стихи в ее память:
Софья Васильевна грустно бы улыбнулась... Истина? Разве кто-нибудь знает наверняка, в чем она? И разве наш путь на этой земле не есть лишь слабая и бесполезная попытка разгадать ее смысл? Каждый в меру отпущенных ему сил делает эту попытку, далеко не всегда получая ответ. Великая Ковалевская незадолго до своей смерти писала, что в сочиненной ею драме с математической точностью доказала всемогущую силу любви — «только она придает жизни энергию или заставляет преждевременно блекнуть».
Быть может, это и есть ответ...
УБИЙСТВО В МАЙЕРЛИНГЕ
Судьба монархических династий решалась не только на полях сражений и в водовороте революций. История неоднократно доказывала: злой рок, а иногда возмездие за грехи, совершенные под сенью корон, может явиться в облике хрупкой девушки.
Так случилось с одной из самых древних и могущественных европейских монархий — Австро-Венгерской.
Девушку звали Мария Вечера.
Трагическая гибель единственного наследника имела печальные последствия не только для династии Габсбургов. Дейл Карнеги утверждал: «Если бы принц Рудольф остался жив... то возможно было бы не допустить не только Первой, но и Второй мировой войны». Вероятно, в этом есть доля преувеличения, хотя несомненно: преемник короны Габсбургов, ненавидевший Германию с ее набиравшим силу милитаристским духом, мог бы поубавить прыть слишком воинственных соседей.
