Читать «Край безумной любви» онлайн - страница 17

Алешка отрицательно замотал головой.

- Подрастешь, поймешь. Ты только мать не бросай. Пообещай мне.

- Хорошо, пап. Приезжай быстрее.

Николай обнял сына и, отстранив его от себя, поцеловал в щеку. Затем на прощание поцеловал жену и уже на выходе сказал:

- Я люблю вас, не забывайте меня, - и вышел за дверь.

Глава 3

Путешествие к морю

Шло время, Алексей вырос, окреп и превратился в плечистого, жилистого парнишку. Наступила весна, ворвавшись на Черную улицу звонкими капелями и весело журчащими ручейками. Лешка стоял за углом барака и наблюдал за матерью, одетую в старенькую, белую кофту. Она развешивала белье во дворе и, чувствуя, что сын смотрит на нее, спросила:

- Леша, ты собрался куда?

- К Витьке схожу, мы собирались сегодня с пацанами сходить в Горбунова, фильм классный привезли - "Бродяга".

- Сынок, сходи сначала за молоком, я тесто заведу, оладушек пожарю. Деньги на комоде возьми.

- Мам, дашь на кино?

- Отсчитай там же, на комоде.

Лешка, молча смотрел на мать, его распирала за нее гордость. "Красивая она, молодая, смелая. Тяжело ей без отца, достала такая жизнь. Мама. Добрая, моя родная мама".

Лешка вышел из-за угла и направился домой, и тут же оторопел: на крыльце сидел Серега Резак и, смоля папироской, смотрел на мать.

- Здорово крестник.

- Привет, а ты что с утра на мамку глаза пялишь, - Лешка выразил открытое возмущение, он догадывался уже давно, что Резак неравнодушен к его маме.

- Не волнуйся Леш, не отобью я твою мать у своего друга, - и как бы спохватившись, что ляпнул лишнего, поправился,- не понтуйся крестник, я Аннушку в обиду не дам ни кому. Я что пришел - то, Соколова Толяна с Красной улицы знаешь?

- Крысу? Знаю, конечно.

- Огольцов своих собери к вечеру, я свою братву и мужиков подтяну, надо этих вурдалаков с Красной улицы уму-разуму поучить.

- Махаться будем?

- Вы - молодняк, только поприсутствуете, а мы - да.

- Ладно Серега, заметано. А где "махалово" будет?

- У Москвы - реки, рядом с кафе.

Анна поднялась на крыльцо и услышала последнюю фразу сына.

- Леша, что еще задумали? А ты, Сергей, к чему парня приучаешь?

- Чтобы наших девок оберегал, а то псари с Красной совсем оборзели, уже в наглую девчонок щупают.

- Постыдился бы при мне такие вещи говорить, Сереж, не сбивай с толку парня.

- Ань, все будет хорошо, проучим борзых. Ты сама - то, разве не помнишь, как к тебе эта тварь свататься приходил.

- Соколов?!

- Конечно он, своих молодняков подбивает, чтобы они на нашей улице себя вольготно чувствовали. Ты не переживай, мы по - своему с ними переговорим, Лешку в драку я втягивать не стану.

Пока мама разговаривала с Резаком, Леша пошел в дом за деньгами. Он машинально заглянул в приоткрытую дверцу шифоньера и увидел отцовский пиджак. На правой стороне красовался орден "Красной звезды". В какой раз он смотрел на него и думал: "Интересно, орден у бати не отобрали, оставили".

Из бокового кармана торчал уголок фотографии, и Леша еще раз посмотрел на снимок: на перроне вокзала стояли мать и отец, оба молодые, красивые. "Батя, батя, что же случилось с тобой, кто ты есть на самом деле? На последнем свидании даже не сказал, кто ты? Урка или герой войны. Если герой, то почему тебя не простили за какой-то прогул, а отправили в Сибирь после победы. Я же помню, как ты нам с мамой рассказывал на свидании, как воевал, как тебя ранили, как наградили еще двумя медалями. Почему, бать? За что? Ты же не предал свою страну, так почему тебя не простили, почему не выпускают? Странно, Резак говорил, что уркагану проще освободиться из заключения, чем такому, как мой отец. Нет, это власти предали моего батю, а не он их".