Читать «Край безумной любви» онлайн - страница 13

- Если что, крестник, обращайся. Кто из взрослых обидит, сразу мне говори, не жди. Я батьке твоему обещал, что с тобой все будет в порядке.

- Ладно, дядь Сереж,- согласно кивнул Алешка.

- Я тебе сколько раз говорил, я твой крестный, называй меня просто - Серега, ты же знаешь, я не люблю этих - дядя... тетя... Понял, Леха, чтобы я не слышал от тебя, что ты называешь меня дядей.

Улыбнувшись, Лешка еще раз кивнул и рванулся к группе пацанов, нетерпеливо ожидающих его, чтобы погонять мяч.

Резак любил "погарцевать" по Юному городку, оденет хромовые прохаря (сапоги), приспустит их гармошкой и пошел по улице. Черные: лепеха (костюм) и шкары сидели на нем, как на манекене. Прищурит дерзко взгляд и, наигрывая на гитаре, собирает толпу парней и девчонок. Но, пожалуй, самым любимым занятием для Резака, была игра на аккордеоне. Сядет на крыльцо, растянет меха и польется задорное танго "Брызги шампанского", которое плавно переходит в "Амурские волны" или необычайные французские мелодии. Вот тогда во дворе его барака собиралась не только молодежь, но и взрослые и даже старики. Приходила Анна и слушала, как Резак виртуозно исполняет музыку. Он закрывал глаза и, слегка наклонив голову, плыл вместе с мелодией. Казалось, не его руки исполняют шедевры, а кто-то другой манипулирует клавишами. Потом поступают частные заявки и пожилые люди, поблагодарив Сергея, расходятся по своим дворам. Над бараками и улицей до поздней ночи раздаются задорные песни: от уркаганских, содержащих блатные слова, до тоскливых, мучительно входящих в сознание, песен. Аня всегда ждала этого момента и, представив, как ее любимый Коля сейчас тоскует, стояла со слезами на глазах и слушала вкрадчивый голос Сергея. Резак понимал ее состояние и вкладывал в слова и голос такие нотки, что они брали за живое. Только через изумительную мелодию, красиво произнесенные слова, можно донести до сердца этой женщины, как ее любят двое мужчин на свете - это ее муж Николай и он - Серега Резак.

Подрастала детвора на Филях, на улице Черной, впитывая, как губка поступки и наказы взрослых парней и мужчин. Примеров было много: одни садились в тюрьмы, другие выходили их лагерей и кругом существовал свой, негласный закон. Продал, наябедничал, струсил - в изгои. Своровал у своих - объявят "крысой". Унизил, оскорбил, надругался над девушкой - получишь перо в бок или такого подонка опустят ниже "тротуара". Отругал кто-то из молодых пожилого человека, в этот же день ему вставляли таких "пентюков", что желание оскорблять взрослых, сразу пропадало. Госвласть - это конечно, она обладает силой и умением подавить любые действия в несоблюдении законов. Но исполнение, как таковых, не многие принимали за основу, те, кто неоднократно побывал в лагерях, вели свою политику, отличавшуюся от основной. Свежи в людской памяти: война, голод, разруха, репрессии и огромные лагерные срока. Не все были жуликами или просто залетевшими на срок по уголовке, были и такие, кто осуждал действия соввласти к своим политическим наказаниям.