Читать «Кочевая кровь» онлайн - страница 21

– До утра подождать не можешь?

– Марина, если ты не поняла, я повторю: я ухожу от тебя и больше никогда не вернусь. Мы никогда больше не будем вместе. Все. Сегодня был последний день, когда мы спали в одной постели. Дальше я пойду своей дорогой, а ты иди своей.

– Андрей, посмотри на меня. Ты еще не протрезвел? – Она села на кровати, ладошкой стерла с лица остатки сна. – Завтра не скажешь, что ты ничего из сегодняшней ночи не помнишь?

– Марина, я трезв, как никогда. Будет время, собери мои вещи, я на выходных заеду за ними.

– Если ты это все серьезно говоришь, то иди, я тебя держать не буду.

Я включил свет, собрался, подошел к двери.

– Извини, Марина, что так получилось. Поверь, мне мерзко на душе, паскудно, но я ничего не могу поделать. Нам надо расстаться.

Я замолчал, не зная, что дальше говорить. Мне хотелось объяснить ей, что трещины на льду никогда не срастутся, но нужные слова не приходили на ум.

– Андрей, ты когда-нибудь любил меня? – серьезно спросила Марина.

– Наверное, нет, – ответил я после небольшой паузы.

– Тогда иди. Попробуй с Наташкой, она примет тебя.

Я, не разуваясь, вернулся к кровати, чмокнул Марину в губы и ушел в звенящую от мороза стужу.

Как говорится, удивительное – рядом! Не прошло и нескольких месяцев, как мое место у Марины занял другой мужчина. Спрашивается: она тоже готовилась к нашему расставанию и заранее присмотрела себе «запасной аэродром»? Вернее, не так. «Запасной аэро-дром» – это женщина, так что Марина присмотрела себе «запасной истребитель». Получается, что не успели мои шасси оторваться от ее взлетной полосы, как на посадку уже зашел другой самолет. Вот как бывает. Век живи – век учись и никому не доверяй! Пока не встретишь того человека, которому сам захочешь купить новую шапку, – в дерюге будешь ходить, в рванье, но для любимой последний рубль не пожалеешь.

Глава 4. Старик Кусакин и его учение

Во время войны Михаил Антонов, отец Натальи и Марины, попал в плен. После освобождения он был осужден на десять лет как изменник Родины. В пятидесятых годах Михаил Ильич отбывал наказание в лесоповальной зоне в Красноярском крае. С 1950 по 1955 год в этом же лагере находился Сергей Архипович Кусакин, осужденный по политической статье.

Осенью 1983 года, почувствовав приближение смерти, Кусакин попросил меня передать Антонову дневник, который он вел во время заключения. В момент передачи дневника смертельно больной Кусакин умер у меня на руках. На память о нашем кратком знакомстве у меня осталась самодельная алюминиевая ложка, которую Кусакин собственноручно изготовил в лагере.

Дневник Сергея Кусакина был разделен на две части. Первая – это заметки автора о жизни в лесоповальной зоне. Вторая часть – обрывки из философских воззрений автора. Отношение Кусакина к природе человеческого бытия и мое личное отношение к жизни полностью совпадали. На базе философских заметок бывшего зэка я разработал учение о Синусоиде, авторство которого приписал великому и мудрому Сергею Кусакину. Со временем я стал забывать, что в учении о Синусоиде я почерпнул у Кусакина, а что дополнил сам. Жизнь человека динамична, и мне пришлось вносить в учение многочисленные вставки, отвечающие потребностям дня.