Читать «Косарев» онлайн - страница 6

Так в пору трудного детства родилась одна из чудесных черт Сашиной натуры — душевная щедрость и бескорыстие.

Детство не имеет четко очерченных границ. Оно плавно переходит в другой возраст, оставляя о себе на всю жизнь дорогие воспоминания. Сашино детство — без больших радостей — оборвалось сразу. В девять лет.

В тот хмурый весенний день мать повела его, еще ребенка, за руку. Не в церковноприходскую школу, до окончания которой осталось всего несколько месяцев, а совсем в другую сторону. Шли мимо крошечных огородов и халуп бедняков, вдоль грязной и вонючей речушки Хапиловки к одноэтажному кирпичному зданию — цинковальному заводу Анисимова. Вся округа задыхалась от зловония и нечистот, извергаемых заводиком в речку, от едкого запаха кислот и газа, непрерывно тянувшихся с его стороны. На заводском дворе мать, выставив мальчика вперед, умоляла мастера принять на работу Сашу.

— А лет-то ему сколько? — хмуро буркнул мастер.

— Десять минуло, десять…

Всю жизнь Александра Александровна детям внушала: «Правда в огне не горит и в воде не тонет; все минется, одна правда остается». А тут нужда заставляла: добавила Саше годик. Уж очень боялась, не возьмут на работу худенького, не по годам маленького мальчонку: «Как жить-то дальше?!» Ведь голод да безденежье привели их на анисимовский завод.

Глубокой зарубкой остался в памяти у Саши этот день. И когда потом он будет рассказывать ребятам, выросшим в советское время, о днях своего детства, то каждый раз перед глазами у него возникнет образ матери, униженно склонившейся перед мастером. «В царской России были очень распространены случаи подделки метрических свидетельств с тем, чтобы в этих документах возраст ребенка был повышен на 2–3 года. Такая подделка метрик была существенной доходной статьей в бюджете попов и волостных писарей», — читаем в одном из воспоминаний Косарева.

Чернорабочим начинал свою трудовую пролетарскую биографию Саша. О первых днях работы на фабрике Саша рассказывал так:

— Привел меня мастер в темный сарай. Потолки низкие, пол земляной, на окнах решетки, словно в тюрьме. В пол врыты травильно-промывочные ванны, в которых мы, стоя на коленях (а земля всегда была сырой), промывали посуду перед тем, как ее цинковали. Если возле завода было трудно дышать, то каково же было нам, рабочим, двенадцать-четырнадцать часов дышать кислотными испарениями и газом. Придешь домой как очумелый, во рту горько, руки в язвах…

В 1914 году Саше удалось перейти на трикотажно-платочную фабрику «Рихард-Симон и К°». Его определили в рашелевый цех — на трикотажные машины. Условия труда и здесь были ненамного лучшими, а плата — мизерной. Беззастенчивую эксплуатацию сполна испытал на себе. Но новая работа нравилась больше. Пожилой слесарь Антипыч Старцев, к которому Косарев попал в обучение, наставлял: «Душа и руки, Сашка, должны в лад работать…»