Читать «Корявое дерево» онлайн - страница 5

Я опять закрываю глаза и сразу же переношусь в больницу – я пришла в себя и не вижу ничего, кроме непроглядной черноты. От одного воспоминания о бинтах на моем лице меня пробирает дрожь. Возможно, это было вызвано шоком, но, очнувшись, я никак не могла перестать дрожать. Мама тогда укутала мои плечи пиджаком своего костюма, и вдруг… даже сейчас я не могу этого объяснить. Что-то внутри меня разомкнулось – словно порыв ветра вдруг распахнул какую-то дверь. Я увидела себя под деревом, увидела запекшуюся кровь в своих светлых волосах, а затем на меня обрушился поток эмоций: страх, смешанный с любовью и чувством вины. Чувства, которые – я это знала – принадлежат не мне.

Сначала я была уверена, что это только игра моего воображения – пока это не случилось опять. После операции врачи точно не знали, насколько им удалось сохранить мне зрение. Когда врач снимал бинты с моего лица, он задел рукавом халата мою щеку. И едва лишь ткань коснулась ее, как я ясно увидела бородатого мужчину, отражающегося в окне катафалка, мужчину с бледным, осунувшимся лицом. Его отец умер и оставил все свое имущество новой жене. Мое сердце сжалось от его ревности, я могла чувствовать всю горечь, которая владела сыном, которому отец не оставил ничего. Врач снял с моих глаз последний слой бинтов, и я недоуменно заморгала – он был тем самым мужчиной, который предстал перед моим мысленным взором.

Той ночью я не спала – мне было страшно, я боялась, что теряю рассудок. Я говорила себе, что это галлюцинации, хотя в глубине души знала – все, что я видела и чувствовала, было реально. Ко мне явился больничный психиатр, беспокоящийся о том, как я справляюсь с тем, что теперь мое лицо изуродовано, но я ничего ему не сказала. Если бы он тогда узнал, что я могу узнавать секреты других людей, просто дотронувшись до их одежды, я бы сейчас не летела в самолете, а слушала бы бред буйнопомешанных.

Брайан достает книгу и с хрустом перегибает ее корешок. Лично я считаю, что хороший человек с книгами так не поступает. На мой взгляд, это из той же оперы, что и жестокое обращение с котятами или прилюдное ковыряние в носу. И все же я не могу не испытывать к нему сочувствия. Если бы я еще раз коснулась его футболки, возможно, смогла бы мысленно шепнуть ему слова утешения. Что-то говорит мне, что его мать не могла себя контролировать. Я уверена, что при жизни предыдущих поколений многие душевные заболевания так и оставались незамеченными; в наши дни его мать смогла бы получить соответствующее лечение. Как моя мама.

От мысли о маме у меня начинает раскалываться голова. Я поворачиваюсь к Брайану плечом и с треском задергиваю шторку на окне. Его жизнь меня не касается, к тому же, что бы я ему мысленно ни сказала, это уже не сможет ничего изменить. Эта боль будет преследовать его до конца дней, потому что такая боль остается с тобой навсегда; она сочится из твоих пор, проникает в волокна твоей одежды, и ничто не может вытравить из них отпечаток твоей души.