Читать «Короткий миг удачи (Повести, рассказы)» онлайн - страница 61

Серьга внушительно и солидно крякнул, но промолчал. Танька, не обращая на него внимания, продолжала:

— А мне, вот вы не верите, мне отсюда уезжать смерть не хочется. Честное слово! Устроилась бы я трактористом и работала бы себе. А что? Вон Паша Ангелина… Я, Константин Павлович, про нее все книжки прочитала и думаю, что теперь время такое, — любая работа может быть женской. Честное слово! А уж о тракторе и говорить нечего.

— На Луну ты еще не собиралась? — подал голос Серьга.

Не замечая издевки, Танька ответила серьезно:

— А что? На Луну бы я слетала. Мне, главное, на одном месте сидеть хуже горькой редьки.

— Тогда тебе в заготовители надо подаваться, — съязвил, как черту подвел, Серьга.

— Понес! — отмахнулась от него Танька.

Константин Павлович, держась обеими руками за грядушку, посмотрел на сердитое красивое лицо Таньки и подумал, что ничего-то не осталось у нее от матери, — даже характер какой-то цыганский.

Впереди на дороге стояла знакомая трехтонка, и шофер в кепчонке и тельняшке нетерпеливо поглядывал на подъезжавшую подводу.

— Ты бы вот, красавица, — удовлетворенно заговорил Серьга, — ты бы вот рассказала лучше, зачем на Корней Иваныча частушку возвела?

— И еще сочиню! — огрызнулась Танька. — Мало, видно, ему.

— Эх, и стеганул бы я тебя кнутовищем!

— Ладно, ладно! Все бы ты стегал! Стой-ка, дай сойти, — и, не дожидаясь, пока Серьга натянет вожжи, она спрыгнула с подводы и подошла к стоявшей трехтонке.

— Где тебя носит? — накинулась она на предупредительно распахнувшего дверцу шофера.

— Танечка, золотце, — изумился он, — да я тебя уж сколько жду! На всю железку жал, думал…

— Ну ладно, жал он! — И Танька, захлопнув за собой дверцу, независимо вздернула голову и даже не посмотрела на удивленных Серьгу и художника.

Трехтонка ушла, тронул лошадь и Серьга.

— Ну, язва, — сказал он. — И в кого только такая? Видали, как она?

— Да видал, — вздохнул Константин Павлович.

— А председателя не слыхали, как она осрамила?

— Рассказывал Борис Евсеевич.

— Рассказывал! Тут видеть надо было, слышать! Народу полон зал, а она его, а она его!.. Ну, девка!

— А может, было за что? — заметил до смерти уставший художник.

— Было… Может быть, и было. Да разве кого из нас не за что драть? Все не святые. А только не надо бы забывать, мил человек, что до Корнея-то Иваныча было! Бывало, выйдешь на базар, а там одни семечки да милиционеры. А сейчас — не сравнить. Сейчас жизнь стала хоть куда. Мыслимо ли дело — о нас в газетах стали писать! О нас! Когда это было?.. Оно конечно, — помолчав, продолжал Серьга, — Корней Иваныч скуповатый мужик, это у него есть. Но ведь и транжирить-то ему никто не давал права. Ведь общество-то, оно его избрало, оно с него и ответ спросит. А дай он трактор такой вот, как Танька. Ну, поработает она день, поработает другой. А потом возьми да и надоешь ей все, возьмет она да и сломает трактор. С кого за это голову будут снимать? С нее? Как бы не так. С нее взятки гладки.