Читать «Короткий миг удачи (Повести, рассказы)» онлайн - страница 148

Он замолчал неожиданно надолго, — что-то слишком долго шарил внутри сапога. Мосев уважительно произнес:

— Рука у тебя хорошая. Это видно.

— С детства на этом, — не без гордости отозвался Зюзин, справившись с заминкой. Он рассказывал как бы для Шурочки, но видел, что слушают все. — А посчитай-ка, сколько я за это время обуви пропустил через них! — и Зюзин покачал перед собой белевшими в темноте руками.

— По сапогам ударял или фасонную работал? — заинтересованно спросил Мосев, все больше влезая в разговор.

— Не-ет, дядя Мосев, — с неким удовлетворением протянул Зюзин. — Я по женской части был, вот по какой!

Мосев, как бы признавая неоспоримое превосходство Зюзина, одобрительно крякнул.

— Да-а… И вот по этой самой своей профессии я имел, прямо сказать, очень интересные приключения, — стал рассказывать Зюзин, явно любуясь собственным слогом и по-прежнему часто замолкая, когда надо было орудовать шилом. — Стали как-то снимать в нашем городе кино, и возникло по этой причине у нас невиданное возбуждение… Да, а особенно досталось мне, потому что приходит однажды ко мне в мастерскую артистка, и артистка такая, что ее знают не только у нас в городе, но и во всем Союзе… И вот приходит она ко мне и говорит…

Внезапно Зюзин насторожился и быстро оглянулся. Недалеко от Шурочки, еле видимый в темноте, сидел на траве Петька Салов со своей неизменной тальянкой на коленях. Когда он подошел и сел — никто не заметил. Зюзин смешался. Рассказывать при Петьке ему не хотелось, — не для него он берег столько времени эту так крепко легшую ему на сердце заветную историю. Однако в конце концов он пересилил себя и заговорил вновь, а потом рассудил, что присутствие Петьки даже к лучшему, — пусть-ка попробует посмеяться, здесь Шурочка, она поймет, рассудит и оценит их по-своему. И ему даже захотелось, чтобы Петька непременно что-нибудь ляпнул, — тогда Шурочка сама убедилась бы, какой он на самом деле, этот гладкий и здоровый как битюг гармонист.

— В общем, попросила она сшить ей туфли, и такие туфли, чтобы можно было в них сниматься в кино. Никогда у меня еще такого заказа не бывало!.. — Постепенно Зюзин увлекся, и недавняя скованность его пропала. — Пришла она ко мне уже под вечер, говорит, что весь день снималась и так устала — рук не могу поднять. Большой привлекательности женщина! И верно, уста-алая такая… «Да вы, говорю, прилягте вот сюда, не побрезгуйте». — «Спасибо», — говорит и ложится. Да, ложится! А я… я, конечно, тут же, возле нее кручусь. «Может, говорю, чайку? Так я сейчас к соседке.» — «Нет, нет, говорит, вы лучше присядьте. Я сейчас отдохну да пойду». Присел я тогда на табуреточку, держусь на самом краешке, а она берет меня вот так за руку… — Зюзин, увлекшись, смело взял Шурочкину руку и подержал в своей. — Берет она меня и говорит: «Как, говорит, все-таки мало нам надо…» И я до сих пор не знаю, о чем это она тогда говорила, но с того дня, что бы потом о ней ни рассказывали, я ничему не верил. Как снежинка она показалась мне чистой… или еще лучше — как звезда. Я одно время так звездочкой ее и звал, — признался Зюзин. — А туфли я собирался ей сделать царские. Чтобы нога в них была как березка нарядная. Но… война. Как сапогом на все наступила… А заготовки у меня лежат. Лежа-ат! Так что, Шурочка, приезжайте после войны, я вам эти царские туфли и подарю.