Читать «Король шрамов» онлайн - страница 4

Он вдруг понял, что больше не слышит тявканья Молнии. Когда Дима выходил, собака не крутилась под дверью, не пыталась прошмыгнуть в дом.

– Молния! – окликнул он. Ветер подхватил его голос, унес вдаль. – Молния! – повторил мальчик самую капельку громче: а вдруг его услышит кто-нибудь еще, кроме собаки?

Шаг за шагом Дима пересек двор. По земле метались тени деревьев, за лесом белела широкая лента дороги, что вела в город, прямо к церковному кладбищу. Дима не решился смотреть на нее. Слишком легко вообразить, как, роняя комья кладбищенской земли, по этой дороге неуклюже волочит ноги мертвец в истлевшем саване.

Где-то среди деревьев раздалось жалобное тявканье. Дима взвизгнул от ужаса. Из мрака на него уставились желтые глаза. Свет лампы упал на черные лапы, лохматую шерсть, обнаженные клыки.

– Молния! – выдохнул мальчик, радуясь, что буря заглушает все остальные звуки. Он бы просто не вынес, если бы братья услышали его позорный вопль, выскочили во двор и увидели, что он испугался собственной псины в кустах. – Иди сюда, девочка, – позвал он.

Вжавшись брюхом в землю и пригнув уши, Молния не двинулась с места. Дима оглянулся на хлев. Поперечная жердь, которая служила засовом и должна была удерживать ворота закрытыми, валялась на земле, разбитая в щепки. Откуда-то изнутри доносилось приглушенное влажное сопение. Может, в хлев пробрался раненый зверь? Волк?

Золотистый свет окон казался невероятно далеким. Наверное, лучше вернуться за помощью, подумал Дима. Никто ведь не ждет, что он в одиночку пойдет на волка. Но что, если в хлеву никого нет – или там прячется безобидный кот, которого загнала туда Молния? Тогда не только Петр, но и остальные братья поднимут его на смех.

Шаркая, Дима поплелся к хлеву. Лампу он держал перед собой на вытянутой руке. Дождавшись, пока ветер утихнет, мальчик крепко ухватился за тяжелую створку, чтобы та его не ударила.

Внутри царила темнота, и лишь сверху проникали тоненькие полоски лунного света. Дима осторожно шагнул вперед. Вспомнил добрые глаза Санкт-Феликса, острый яблоневый кол, пронзающий сердце святого. А потом снова ударил ветер, точно непогода, бравшая передышку, вернулась с новой силой. Ворота за спиной Димы захлопнулись, жидкий свет лампы дрогнул и погас.

Снаружи бесновалась буря, однако в хлеву было тихо. Скотина не издавала звуков, словно застыв в ожидании. Дима чувствовал кисловатый запах животного страха, перебивавший аромат сена, но был и другой запах. Так пахло, когда к праздничному столу забивали гусей: это был горячий медный запах крови.

Уходи, сказал он себе.

Во мраке что-то шевельнулось. Дима заметил отблеск лунного света – как если бы сверкнули глаза, – а потом от темноты в углу хлева отделилась тень.

Мальчик попятился, прижимая к груди бесполезную лампу. Он разглядел лохмотья, некогда, очевидно, бывшие дорогой одеждой, и на долю секунды у него вспыхнула надежда, что перед ним бродяга, решивший переждать в хлеву непогоду. Однако для человека тень двигалась слишком плавно, бесшумно и близко к земле, словно крадущийся зверь. Дима пискнул: тень скользнула к нему. Глаза – черные зеркала; от кончиков когтистых пальцев вверх по рукам расходились ручейки темных вен, точно существо окунуло эти руки в чернила. Ореол окружавшей его тьмы как будто пульсировал.