Читать «Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля» онлайн - страница 186

Луи снял бы ещё столько же серий, если б было надо, но 15 декабря 1986 года в горьковской квартире Сахаровых без всяких заявок установили телефон, а 16 декабря первый входящий по нему сделал Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв. Фразой: «Возвращайтесь и приступайте к своей патриотической деятельности» он прекратил эту «рабыню Изауру».

«Горьковские ленты», куда вошли фотографии, видеосъёмки и аудиозаписи прослушки, — то немногое из новейшей истории, что не натыкается на тупое равнодушие наших дней, а порождает споры до желчной пены у рта, раскалывает общество чудовищной пропастью на «тех, кто за кровавый режим» и «тех, кто за заговор врагов России». Как мне однажды сказал знакомый литератор: «Разве и то, и другое — не большевизм?».

Формула: «Жить самому и дать жить другим» подразумевала, что заработать должны были все, а во время съёмок, как писалось в титрах советских фильмов, «ни одно животное не погибло». Подобьём итог. В большом плюсе остался Bild, распродававший права на показ каждой серии в каждой стране. Неплохо, надо думать, заработал Луи, продемонстрировавший всему свету, что Сахаров — в золотой клетке: вырученная им сумма за одну серию, видимо, сопоставима с 25 тысячами долларов, и это надо умножить на восемь. Выиграло советское правительство, бескровно разрешившееся от тяжкого бремени. С облегчением вздохнула администрация Рейгана, которой не нужна была драка с горбачёвским правительством «гласности» из-за одного человека. Андрей Дмитриевич Сахаров, именем которого в Москве назовут проспект (отчего по-бычьи наливается кровь в глазах отдельных генералов нынешних спецслужб), не повторил судьбу, скажем, Константина Богатырёва или Георгия Маркова — из столкновения с тоталитаризмом он вышел победителем воли.

Кто проиграл? Вашингтонские и кремлёвские экстремисты, мечтатели ядерной войны? Непримиримая воительница Елена Георгиевна Боннэр?

«Витя, а зачем тебе это? Жадность фраера сгубила? — пытала Виктора Луи в середине 80-х Елена Кореневская. — Зачем ты вообще полез к Сахарову?» И он мне на это сказал: «Я хотел показать, что он жив. Лена, вы вспомните меня. Умрёт Андрей Дмитриевич — она ещё проживёт двадцать лет».

Завершая работу над фильмом «Луи-король», я подумал, что буду неправ, если не позвоню Елене Боннэр. Мне достали её бостонский телефон. Я долго собирался с мыслями, потом с остатками смелости, потом — ждать было уже нельзя: я снял трубку и набрал номер. Через секунды услышал примерно то, что и ожидал: слабеющий, но на всякий случай боеготовый голос.

Будет несправедливо сказать, что Елена Георгиевна меня отшила — нет, она не грубила, не бросала трубку, не переходила на личности. Она сохраняла стойку жёсткого переговорщика, не дающего надежд на послабление. В терминах её нынешней родины, США, она — hardliner («сторонник жёсткой линии»). Первые десять минут она меня грозно уведомляла, что «горьковские ленты» принадлежат ей, а по наследству — дочери Татьяне Янкелевич, и любое их несанкционированное использование будет нещадно преследоваться ею через суд. И что если мы пожелаем эти ленты использовать, она лично будет давать разрешение по каждому фрагменту.