Читать «Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля» онлайн - страница 171

— В какое?

— Ты боишься быть фраером, — сказал я. — Кроме того, если тебе не дают в два часа дня где-нибудь обедать, ты ужасно боишься, что тебе баланды не дадут. Это зэк в тебе сидит, со страшной силой!

Поэтому он сдерживает в себе доброту природную, очень большую широту души и очень большую любовь к людям, которых он считает своими, — и он при этом жутко боится быть фраером. Он боится, что к нему хорошо относятся, потому что что-то от него надо. Боится стать фраером. Его и по сей день прокатывают не близкие люди».

Одному лагерному другу, испанцу (быть может, это и был Педро Сепеда?), перед его отъездом на родину Луи дал три тысячи долларов (тогда — безумные деньги) на открытие музыкальной школы. «Всё равно прогорит», — обречённо вздохнул Луи, когда друг уехал. Это была не инвестиция, не кредит: это был его налог на чистую совесть.

«Он был очень широким человеком, — говорит Марина Голынская. — Не любил, когда к нему в карман за пятью рублями лезут, а по доброй воле мог отдать очень много».

Тот же Горохов вспоминает, как однажды попал в больницу:

««Ты имеешь право требовать с меня, чтобы я о тебе заботился», — сказал мне Луи.

«Почему?»

«Потому что я знаю, как тебе трудно. Но знаешь, я не умею заботиться о тех, кто лежит в больнице. Но, например, знаю, что тебе нужен маленький телевизор».

И принёс телевизор, почти карманный, почти со спичечный коробок. И у меня был свой телек, предел мечтаний всех лежачих больных.

Однажды он пришёл и сказал:

«Я тебе привёз, что мог, теперь я тебе дам сертификаты серии «Д», пусть твоя родня идёт в «Берёзку» на Грузинской».

А на следующий день приехал его сын и привёз ещё массу всего, потому что Виктор как-то не понимал, что мне надо и сколько. И в этом была и «дружба», и какое-то «освобожусь от этого чувства, что я должен помочь». Он кидал в меня блоки американских сигарет, выспросил, могу ли я пить, и прислал ещё и спиртного. Отделавшись от меня, больше не приезжал: я обеспечен и со мной всё в порядке.

«Имеешь право требовать»… Это было трогательно».

У этой истории есть постскриптум: дарёные сертификаты Горохов так и не потратил, испугавшись, что его вычислят, и тогда… продал их назад Луи.

«Однажды мы с моим мужем Фёдором Фёдоровичем крепко сели в калошу, — вспоминает Римма Шахмагонова. — Я пришла и говорю: «Витька, спасай». Он без разговоров вытащил пачку денег и сказал: «Отдадите, когда сможете». Писателю Зиновию Юрьеву (настоящее имя — Зяма Гринман), мужу Елены Кореневской, Луи говорил: «Зиновий, я тебя очень люблю с одним большим «но»: ты ничего не просишь, а это подозрительно».

Когда в 70-х годах Госбезопасность «прищучила» Кореневскую и Юрьева, Виктор физически прятал их на своей даче, подражая «прятанью» Ростроповичем Солженицына. «Однажды он запер меня на чердаке и велел не появляться, — рассказывает Кореневская. — Я там сидела и писала, он публиковал это под чужой фамилией. И ещё вязала: я всегда обожала вязать. Позднее он мне передал шутку Андропова: «Виталий Евгеньевич, у вас что, любовницы вяжут?». Ведь на эту дачу, я уверена, приезжал лично Андропов».