Читать «Король шпионских войн. Виктор Луи — специальный агент Кремля» онлайн - страница 158

Письмо было размножено в неимоверном количестве — около 250 экземпляров — с расчётом на то, что хоть один попадёт на Запад. И это случилось.

Луи был в бешенстве и растерянности. То ли он действительно был пойман за руку, то ли его очень профессионально подставили. Мы не знаем ответа, но в любом случае кто-то на Западе выбрал момент, чтобы наказать его за манипуляции с рукописями, и применил против него его же пиар-методы. На современном приблатнённом языке, «Луи грамотно слили».

Неприятность была и в том, что к Солженицыну, обладавшему огромным авторитетом, прислушивались — и в Союзе, и за границей. В итоге, «там» всерьёз занегодовали и начали задавать Луи неприятные вопросы: «А Вы что, правда торгуете краденым?!»

Репутация тогда стоила куда больше, чем сегодня, особенно для того, кто ею зарабатывал. Ветеран советской контрразведки Станислав Лекарев так оценил этот эпизод: «Здесь [органы] пошли, в общем-то, на подрыв авторитета Виктора Луи, что свидетельствует о том, что Солженицын был для них важнее. Фактически, пошли на «сжигание» своего агента. Но «сжигания» не произошло, потому что все и так знали: то, что Луи говорит, — это то, что разрешено Кремлём и Лубянкой».

Может, оно и так, но собственный имидж Луи всё же был если не «сожжён», то изрядно «подпалён»: кто впредь станет работать с вором и контрабандистом?

«Обман был запланирован по методу операции со Светланой, — пишет беспощадный к Луи Илларио Фьоре, — но ставка была куда более высокой, так как речь шла о живом символе интеллектуального бунта в СССР… лишь только случайное звено цепочки разрывалось, сразу раскрывалось мошенничество, до того, как продукт достигал потребителя».

Виктор занервничал. Он редко паниковал, и уж точно этого не показывал, но тут он начал обзванивать друзей и искать поддержки. Драматурга Юрия Шерлинга Луи попросил срочно встретиться. Тот думает, что беседа пройдёт, как обычно, вальяжным чином в одном из «намоленных» мест творческой тусовки вроде «Националя», но друг начинает разговор прямо в машине, которую припарковал на обочине. Волнуясь, он уверяет Шерлинга, что обвинения против него надуманны и что слух о вывозе им «Ракового корпуса» — ложь и подстава. Он, очевидно, надеется, что Шерлинг поможет создать «правильное» мнение о нём в еврейской среде.

Во второй половине апреля копии «Корпуса» достигают также Италии и Британии, где повесть фрагментами печатает «Литературное приложение» к The Times: любопытно, что именно от него Дженнифер Луи была аккредитована в Москве.

Через несколько лет, когда на баковскую дачу приедет писатель Виктор Некрасов, Луи первым заговорит о Солженицыне. «Поверьте мне, ничего этого не было, — чувственно произнесёт он. — Рукопись я не вывозил, в издательстве «Грани» уже лежал экземпляр. Это обычная издательская интрига. Эмигранты торопились набрать очки путем скандала, открывающего им дорогу к скорейшей публикации».