Читать «Королевская страсть (Цыганский барон)» онлайн - страница 5

— Неблагодарная скотина, — заметил Михал.

— И к тому же урод, — добавил Жак.

— Зато ему везет, — вздохнул Этторе, глядя, как Демон пытается залезть к Маре на колени.

Родерик перевел взгляд с собаки на стоявших перед ним мужчин. Он ничего не сказал, но его взгляд был так строг, что улыбки исчезли, спины выпрямились. Пса немедленно отозвали, гвардия разошлась. Старый цыган заиграл на скрипке быструю мелодию, черноволосая женщина с высокими скулами поднялась и пошла в пляс, отвлекая остальных.

— Вы загадочны, как сфинкс. Чем же мы можем вам служить? — сухо осведомился принц.

Казалось, он хочет избавиться от нее. Это было совсем не то, на что рассчитывала Мара. Она вскинула на него взгляд, полный паники.

— Я… я не знаю. Я… никак не могу вспомнить, кто я и где живу.

— У вас не парижский выговор, но голос приятный, напевный, как старинная колыбельная. В вашей провинции все так говорят?

Еще одна ловушка.

— Я не знаю.

Разумеется, она знала. Она говорила по-французски с акцентом жителей Луизианы, более близким к говору парижан прошедшего столетия, а не нынешнего, 1847 года. О, она прекрасно владела современным языком: между Парижем и Новым Орлеаном поддерживались постоянные торговые связи, но новоорлеанский говор был более медлительным, напевным, он был пересыпан старинными оборотами, характерными для двора Людовика XIV.

Мара подолгу жила в Новом Орлеане, куда приезжала с плантации своего отца, расположенной неподалеку от Сент-Мартинвилля, и останавливалась в доме своей бабушки, Элен Делакруа. Ее дебют состоялся в здании оперного театра, где она появилась в белоснежном туалете, с белыми розами в волосах, окруженная друзьями, родственниками и многочисленными поклонниками, изо всех сил старавшимися сделать первый вечер ее появления в большом свете незабываемым. Теперь ей казалось, что все это было в другой жизни.

Андре Делакруа, ее отец, всегда сопровождал ее в Новый Орлеан, но редко задерживался в городе больше чем на неделю. У него душа не лежала к забавам и развлечениям, которыми так наслаждались Мара и ее бабушка. Он предпочитал тишину своей плантации, бескрайние поля сахарного тростника. По словам бабушки Элен, в молодости, еще до женитьбы, Андре Делакруа был совсем другим.

Его жена, мать Мары, была родом из Ирландии. Это была молчаливая женщина с глазами цвета тумана над бухтой Гэлуэй и даром предвидения. Брак между ними считался мезальянсом: французские креолы, потомки переселенцев из Франции, родившиеся на американской земле, смотрели на ирландцев как на неотесанных дикарей. Никто точно не знал, какие чувства питал Андре Делакруа к ирландке, но он увез ее на свою плантацию и всегда выказывал по отношению к ней доброту и уважение.

Ей этого оказалось мало. Мать Мары вскоре обнаружила, что сердце мужа много лет назад было отдано другой женщине — Анжелине Фортен, отнятой у него при странных обстоятельствах балканским принцем Рольфом из Рутении, посетившим с визитом Луизиану. Когда родилась Мара, Андре, с несвойственным ему обычно упорством, настоял, чтобы Анжелина, давно уже находившаяся в далекой Рутении, стала крестной матерью девочки. Мать Мары запротестовала. Связь с Рутенией ничего не принесет им, кроме горя, уверяла она. Но Андре не стал ее слушать. Крестница получила обычный набор подарков — от серебряной ложечки до драгоценных кружев — от женщины, к тому времени ставшей королевой Рутении. Она неизменно присылала подарки на день рождения Мары, иногда сопровождавшиеся дружелюбной, полной тепла запиской. Никаких других контактов не было.