Читать «Кораблекрушения Тихого океана» онлайн - страница 14

Булыгин молчал, а все прочие опровергли мое мнение и не хотели согласиться со мной. Тогда я им сказал, что уговаривать их более не смею, но сам решился поступить, как предлагал и отдамся на волю диких. В это время и начальник наш объявил свое мнение: он был во всем согласен со мной, а товарищи наши просили позволения подумать. Таким образом кончились в тот день переговоры: дикие удалились к устью реки, а мы остались ночевать в горе.

Поутру дикие опять явились на прежнем месте и снова стали просить об освобождении их пленных. Тогда я объявил старшине, что из нашего общества пять человек, считая их людьми честными и добродетельными, решились им покориться в надежде, что они нам никакого зла не сделают, и на первом корабле позволят отправиться в свое отечество. Старшина уверял нас, что мы в предприятии своем не раскаемся и уговаривал остальных последовать нашему примеру, но они упорно стояли на своем и, выпустив из-под караула диких, простились с нами со слезами и по-братски. Мы отдались диким и пошли с ними в путь, а товарищи наши остались на прежнем месте.

На другой день достигли мы кунищатского селения, где хозяин мой, коему я достался, вышеупоминаемый старшина, по имени Ютрамаки, в эту зиму имел свое проживание. Булыгин достался тому же хозяину, но по собственному своему желанию перешел к другому, которому принадлежала его супруга; Овчинников и алеуты также попались в “разные руки”.

Что же принадлежит до прочих наших товарищей, то они того же числа, как с нами расстались, вздумали переехать на остров Дестракшн, но на сем переезде нашли на камень, разбили свою лодку, и сами едва спаслис. Лишась единственной своей обороны – пороха, хотели они нас догнать и отдаться кунищатскому племени, но, не зная дороги, встретили при переправе через одну реку другой народ. Дикие эти на них напали и всех взяли в плен, а потом некоторых продали кунищатам, а других оставили себя. Хозяин мой, пробыв около месяца у кунищат, вздумал переехать в свое собственное жилище, находящееся на самом мысе Жуан-де-Фука; но прежде отправления выкупил Булыгина, дав обещание выкупить вскоре и супругу его, которая уже теперь получила от своего мужа прощение и жила с ним вместе. Переехав на новоселье, жили с Булыгиным у своего хозяина спокойно: он обходился с нами ласково и содержал нас хорошо, доколе не случилась ссора между ним и прежним хозяином Булыгина. Последний прислал назад данный за Николая Исаковича выкуп, состоявший в одной девушке и двух саженях сукна, и требовал возвращения своего пленника, но Ютромаки на это не соглашался. Наконец, Булыгин объявил ему, что по любви к жене своей непременно желает 6ыть вместе с ней, и просил продать его прежнему хозяину. Желание его было исполнено, но после того, как дикие беспрестанно нас из рук в руки то продавали, то меняли или по родству и дружбе уступали друг другу и дарили, Николай Исакович со своей Анной Петровной имели самую горькую участь: иногда их соединяли, а иногда опять разъединяли, и они находились в беспрестанном страхе увидеть себя разлученными навек. Наконец, смерть прекратила бедствия злополучной четы: госпожа Булыгина скончалась в августе 1809 года, живя врозь со своим супругом, а он, узнавши о ее смерти, стал более сокрушаться, сохнуть и в самой жестокой чахотке испустил дух 14 февраля 1810 года. Госпожа Булыгина и при смерти своей находилась в руках столь гнусного варвара, что он не позволил даже похоронить тело ее, а велел бросить в лес.