Читать «Концлагерь «Ромашка»» онлайн - страница 83
А. Ш.
– Тебя, Олещук, давно пора сослать в дисциплинарку. Но раз случилась такая удача, и разразилась война, я надеюсь, что тебя грохнут в первую же неделю. И когда тебя привезут сюда в виде груза двести, я первый приду, чтобы плюнуть на твою могилку. Если, конечно, разыщу. Могилка – то твоя, как и у других сопляков из лагерей, будет безымянная! – расхохотался Сотников.
Глаза Олещука налились кровью. Предчувствуя, что в лагере вот – вот произойдёт убийство вслед за изнасилованием, я схватил Андрея за руки.
– Андрей, не надо. Он того не стоит.
– Всё, пошли, пошли отсюда, – Букетов схватил нас за плечи и с неожиданной силой потащил назад.
Олещук, тяжело дыша и содрогаясь, нашёл в себе силу воли развернуться и пойти прочь. Сотников остался стоять на прежнем месте и посмеивался.
– Фееричная мразь. Как его земля носит? – пробормотал Букетов.
Олещук молчал, пока мы не отошли на достаточное расстояние. Он, очевидно, чувствовал, что может не сдержаться.
– На всё готов ради того, чтобы больше никогда не слышать этого гада. И всех ему подобных, – проговорил он.
Следователи работали в парке ещё несколько часов. Нам были неизвестны результаты их изысканий, но примерно в восемь вечера, когда мы уж были уверены, что ничего нового сегодня не узнаем, старших бойскаутов стали выборочно вызывать по громкой связи – либо на беседу со следователями, либо в администрацию. За час были опрошены примерно десять человек с других потоков, никого из вызванных парней я не знал. Внезапно в динамике раздалось следующее объявление:
«В третий административный корпус, кабинет номер 9, вызывается Артём Извольский, поток 11–11. Просьба прибыть в течение десяти минут».
Голос принадлежал Георгине Матвеевне, и кабинет под номером 9 – ей же.
Недоумевая, почему вызывают именно меня, и как можно помочь расследованию, не зная ничего о происшествии, я пошёл на допрос. У входа в третий корпус администрации непривычно стояли два охранника с собаками, ещё четверо, уже без животных, дежурили на первом этаже.
Предварительно постучав, я вошёл в кабинет Георгины. Она стояла спиной ко мне и глядела в окно, её рук также не было видно – похоже, она скрестила их на груди или перебирала чётки. Первую минуту в кабинете царило молчание. Сам я прерывать его не решался, да и не было повода. Мне хотелось знать, что означает эта длительная пауза.
– Сегодня я опросила уже четверых бойскаутов, и все они утверждали, что ничего не знают и не видели. Между тем, именно эти четверо, как показывают записи камер наблюдения, могли быть ближе всего к парку во время надругательства над девочкой. Странная невнимательность, не правда ли?… И тут, Извольский, я вспомнила про вас, – Георгина Матвеевна развернулась ко мне. Её выражение лица было напряжённым и суровым, но в целом мало отличалось от обыкновенного. По крайней мере, это могло означать, что лично меня ни в чём не подозревают.
– Обо мне? Но меня вообще не было в это время в городке. Если даже те бойскауты, которые находились рядом, ничего не заметили, то про меня нечего и говорить.