Читать «Конан и райская яблоня» онлайн - страница 42

— Так, это… — осмелился подать голос пожилой крепыш справа, нервно теребя цепь Моргенштерна. — Надо бы хозяина… того-этого… ну, разбудить, что ли?

Голос у него был неуверенный.

Не глядя на него, Нрагон покачал головой. Сказал задумчиво и даже немного грустно:

— Зачем? Утром доложим. Не такое уж и важное событие, чтобы будить уважаемого человека среди ночи. Сами разберемся и примем… меры.

Пожилой крепыш сглотнул, заметно бледнея. Да и среди остальных возникло легкое шевеление — не то, чтобы откровенно протестующее, но какое-то неодобрительное. Все-таки они были настоящими воинами, а не палачами, эти подчиненные Нрагону охранники. Воин способен легко и безо всяких колебаний убить врага в бою, но казнить пленного и безоружного — это уже совсем другое дело… Владелец Моргенштерна стиснул пудовые кулаки, упрямо выдвинул квадратный подбородок и снова подал голос, вложив в него всю долю возможного и озволенного для хорошего служаки протеста:

— Казнить без санкции? Непорядок это…

Нрагон вскинул голову.

В демонстративном удивлении обвел своих ребят тяжелым взглядом. Спросил — вроде бы и ни у кого из них конкретно, а так, в пространство, но при этом каждому показалось, что вопрос задан именно ему:

— А кто тут вообще говорит о казни?!

Крепыш явно растерялся. Моргнул. Нахмурился. Потом заулыбался — ему показалось, что он правильно понял идею начальства:

— Вот и я говорю! Подождем до утра, пусть хозяин сам решает…

— Не будем мы ждать до утра со всякими пустяками. — Нрагон прервал его небрежно, словно от мухи отмахнулся. — Тут и решать-то в сущности нечего. Этот молодой оболтус сам для себя все решил. Он очень хотел стать воином. Я ему это пообещал, а я не привык нарушать свои обещания. Что ж. Быть посему. Будет он воином… — Нрагон нехорошо усмехнулся, оскаливая желтые крепкие зубы. — Воином в гареме! Он же и туда очень хотел, вот мы и совместим оба его, так сказать, желания… да и хозяин порадуется — он как раз на днях сетовал, что четверо евнухов уже не справляются с его разросшейся семьей… Врон, сходи, разбуди лекаря, пусть тащит все необходимое прямо сюда. Бран, попроси у служанок каких-нибудь чистых тряпок и что-нибудь ненужное — подстелить… Кирс, сгоняй на кухню, пусть поставят воду кипятиться, а потом — в подвал, за крепким вином, скажешь ключнику — я послал…

Нрагон все-таки был очень хорошим руководителем — все как-то сразу оказались им пристроены к делу или посланы с поручениями. На Конана он при этом не смотрел вообще. Да и остальные поглядывали лишь изредка, с жалостливым ужасом, а кое-кто — так даже и с искренним сочувствием. Похоже, мечтам о прелестях купеческих наложниц предавались среди подчиненных Нрагона многие и достаточно часто. А, может быть, и не только мечтам. И сейчас каждый из этих мечтателей с ужасом представлял на месте Конана себя.

А нехилый, однако, будет дрисливому мажонку сюрпризик после обратного обмена телами…

Когда Конан засмеялся, они обернулись на него все, и даже на какой-то момент застыли, глядя с одинаковым ужасом и жалостью. Они были такими смешными в своем искреннем непонимании того, как можно смеяться над перспективой, которая для любого настоящего мужчины хуже смерти, что Конан снова зашелся в приступе истеричного полузадушенного хихиканья — на настоящий полноценный смех уже не хватало дыханья. Так он и висел на вывернутых руках, задыхаясь и хохоча, а пожилой крепыш пробормотал понимающе: