Читать «Комедия против комедии, или Урок волокитам» онлайн - страница 5

Княгиня. Нет, грации занимались совсем другим. Мы сочиняли комедию.

Графиня. Комедию! Что вы это? Да знаете ли, что для меня разбойники лучше, чем сочинители комедий, — они хоть полиции боятся, а на эти проклятые комедии и суда не найдешь. Уж эти авторы такую взяли волю, что с ними и житья нет. Сиди все дома, да не смей никуда носу показать, а не то того и гляди, что упрячут тебя в какую-нибудь комедию. И кто выдумал писать эти комедии — и зачем играют эти комедии — и что толку в этих комедиях! Уф! как вспомню, то у меня дух так и захватит. (Садится.)

Князь. Не угодно ли вам воды, сударыня?

Графиня. Нет, теперь ничего, а вчерась уж подлинно, если б не гофманские капли, то не знаю, что б со мною сделалось. Скажите сами, батюшка, вывести на сцену почтенную даму, которая любит играть в бостон, бранить молодых людей, когда они дурачатся, и заставить весь партер над ней смеяться, — ну на что это похоже?

Князь. Это верх невежества!

Княгиня. Да зачем берете вы это на свой счет, тетушка? Мало ли есть охотниц играть в бостон и браниться.

Графиня. И! матушка, да я рада бы не брать это на свой счет, да поневоле возьмешь, когда станут на тебя пальцами указывать.

Княгиня. Будто вы не знаете, как зол свет; автор, может быть, и душой не виноват. Поверьте, графиня, что тот, кто скажет вам, что автор имел намерение представить вас в своей комедии, желает зло одному ему и, может быть, пойдет от вас уверять в том же самом десять других дам, которых и имена даже незнакомы сочинителю.

Князь. Вы изволите защищать автора вчерашней комедии, сударыня; но позвольте вам заметить, что он, как по всему видно, никогда не читывал не только Овидиева искусства любить, но даже и ни одного хорошего любовного романа.

Княгиня. Быть может.

Князь. Он научился бы из них, как мы должны боготворить и уважать богинь сердец наших; узнал бы, что главнейшая обязанность мужчин состоит в беспрестанном служении прелестному полу, что человек некоторых лет может влюбляться, не будучи смешным, может любить, обожать, томиться, умирать от восторгов, целуя прекрасную ручку. (Хочет поцеловать руку княгини.) Может...

Княгиня. Без доказательств, князь. Вы не дали мне окончить, тетушка. Наша комедия будет совершенно вопреки вчерашней. Мы хотим доказать, что над мужчинами можно так же смеяться,  как они смеются над женщинами.

Графиня. Вопреки! О! это другое дело; и если только можно хорошенько разбранить несносную пьесу, то пишите против нее все: комедии, трагедии, оперы и даже драмы.

Князь. И даже драмы! Прекрасно, сударыня, прекрасно! У меня есть приятель, удивительный человек для драм; ему написать драму в пяти действиях то же, что вам сыграть пулю в бостон. Если угодно, я попрошу его, и вы найдете в его драме все: жестоких отцов, несчастных любовников, слезы, вздохи, страхи, ужасы и даже, если надобно, разбойника.

Княгиня. И, князь! на что нам всю эту сволочь — ведь надобно только разругать вчерашнюю комедию.

Князь. За этим дело не станет; он разбранит ее без милосердия; выведет даже на сцену самого автора и заставит его плакать и вздыхать от первого явления до последнего.