Читать «Колдун: Хромой странник. Змеиная гора. Руны грома» онлайн - страница 476

— Что же это за мир, в который ты так отчаянно боишься вернуться?

— Долго рассказывать, — ответила Оля, впервые за весь этот долгий разговор обернувшись ко мне лицом.

— А у нас что, мало времени?

— Если сравнивать, то в своем мире я прожила совсем немного. Некоторые события сейчас даже не вспомню. Да и не хочу вспоминать, если честно. Единственное, что глубоко врезалось в память, так это постоянные запреты. Немыслимый свод ограничений и правил. Мир, в котором я жила, был поделен надвое. На два полярных, совершенно не схожих между собой общества. С юных лет мне говорили о моей исключительности, избранности. А всего-то пометили электронным маркером. Один социальный класс составляли «меченые». Я и мои родители были именно из этого класса. Образно говоря, мы жили в совершенно прозрачном обществе. На виду у всех. Представь, что каждое твое действие, каждый шаг контролируется и записывается. Ты свободен, можешь делать, что хочешь в рамках закона, но должен помнить, что наблюдение не прекращается ни на секунду. Работай, отдыхай, веселись — все что угодно. У тебя льготы по налогам, у тебя иммунитет от полицейского преследования, у тебя жизнь в законе. Про тебя знают все, вплоть до того, как часто ты посещал туалет и с каким результатом. Правду сказать, мне даже не пришлось привыкать к такой жизни, родилась и выросла в этом обществе, потому и все происходящее считала абсолютной нормой.

— Образно говоря, ты жила в большом, электронном концлагере, — попытался я вставить свое собственное видение ситуации.

— Можно сказать и так, — согласилась она, но добавила: — Концлагерь — это очень громко сказано. Права и возможности обладателя электронного маркера были весьма обширны. Единственное условие — соблюдать закон. Не нарушать принятых в этом обществе норм и правил. Это не сложно, если привыкнуть и смириться. Но были и свободные люди. Если бы я не интересовалось специально их жизнью, то так бы себе и думала, что это отбросы общества, не способные жить цивилизованно. Но я была любопытной девочкой и выяснила для себя, что жизнь людей, не помеченных электронным кодом, в корне отличается от той, к которой привыкли мы все. Да при переезде из страны в страну их трясли, как финиковую пальму. С них требовали справки, документы, и даже если пускали в крупные города, то надевали ошейники, отвратительные, нарочно большие и грубые, чтобы за версту было видно, что перед тобой человек из другого социального слоя, иного класса, низшего сорта. Таких людей с ошейниками называли «допущенными». Ни прав, ни возможностей. Люди, стоящие на ступень ниже, чем даже домашние животные. Они могли себе позволить зайти вечером в совершенно запрещенный ночной клуб, упиться контрабандным пойлом, смешанным с наркотиками, и им за это ничего не будет. За их жизни никто не мог поручиться. Полиции было дано право без колебаний применять оружие, если на сканере не читался электронный маркер. Эти люди были вне закона. Жили на отведенных им территориях, где, по рассказам очевидцев, творилось такое, что ни одно цивилизованное общество и представить себе не могло.