Читать «Коктейль «Две семерки»» онлайн - страница 187

«Тигры обычно выслеживают и поджидают добычу на тропах и возле водопоев… – сказано в Википедии. – В засаде тигр выжидает, лёжа под ветром, а при приближении добычи делает быстрый рывок на короткую дистанцию. При этом он перемещается короткими осторожными шагами, часто припадая к земле. Подобравшись к добыче на наиболее близкое расстояние, он настигает ее несколькими огромными прыжками – самым стремительным способом передвижения…»

Нет, не подумайте, что я на что-то намекаю. Это просто цитата. Но теперь вы понимаете, почему я рассказал о пианисте-эмигранте? Мы начинали там ночными швейцарами, дворецкими, лифтерами, таксистами и просто нищими, а через полгода-год открывали картинные галереи, газеты, радиостанции, возглавляли симфонические оркестры или, на худой конец, писали мировые бестселлеры. Каждый человек стоит столько, во сколько он себя ценит. В Русской картинной галерее Нахамкина, которую создал Каплан, выставлялись тогда самые лучшие – Олег Целков, Михаил Шемякин, Марк Клеонский, Эрнст Неизвестный…

– Рынка еще не было, – вспоминает Роман, – всё приходилось делать с начала…

И я вспоминаю США той поры, последние годы бездарного правления Джимми Картера. Полная катастрофа экономики, безработица тринадцать процентов, инфляция четырнадцать процентов (или наоборот, но это уже неважно), банкротство Нью-Йорка, сплошные забастовки всех и вся, сабвей не работает, автобусы не ходят, многочасовые очереди за пособием по безработице, черные мешки с мусором на всех улицах неделями высятся до второго этажа, и – знобящее ожидание того, что советские танки вот-вот высадятся с Кубы на Бродвей. «Если это случится, американцы нас тут же интернируют, как они интернировали японцев во время войны с Японией, – сказал мне на “Свободе” бывший полковник Красной армии, – а если Советы победят, то коммунисты нас расстреляют».

Я жил тогда на 189-й стрит рядом с круглосуточно гудящим мостом Джорджа Вашингтона, вокруг местные подростки-латинос орали и гремели динамиками своих корытообразных автомашин, а в крошечной штольне соседнего магазинчика на углу 189-й и Бродвея, где я покупал хлеб, дешевые бананы и овсянку, старик-хозяин, передавая пакет молока, постоянно шпынял меня по-английски: «Держи, в России у вас нет молока», или «Возьми этот батон, в России у вас уже нет ни хлеба, ни мяса». Однажды я не выдержал и всем своим «вокабьюлари», то есть двадцатью английскими словами плюс универсальное американское fuck, выложил ему все, что на душе накипело к их замечательной американской действительности. И вдруг он сказал: