Читать «Кожаные башмаки» онлайн - страница 8
Анна Львовна Гарф
Да, уж если попадётся, то пусть просит, пусть плачет, всё равно Миргасима не разжалобишь.
«Спокойно, Асия, спокойно, — скажет он ей, — я не фашист, чтобы хватать всех без разбора. Я советский генерал, буду судить тебя по совести. Виноватых я казню, правых милую. Во-первых, ты смяла траву, заготовленную для коня-огня, для Батыра. Станет ли есть такое сено? Он переборчивый. Даже в жаркий день воды не глотнёт, если не свежая, если ведро не чистое… Знаешь ли ты, Асия, какой наш Батыр? Он только говорить не умеет, а слово каждое понимает, уши поднимет, шевелит. Слушает. А то шею вытянет, морду на плечо положит, вздохнёт. И ты посмела сидеть на сене, заготовленном для Батыра? Ладно, вина прощается, если одна, так бабушка моя говорит. Но скажи, пожалуйста, зачем ты кричала, когда я тебе головастиков принёс? Они ведь не кусаются! Из-за твоего крика погибла отцова соломенная шляпа. Но за два проступка можно и помиловать, так мама моя говорит. Однако есть за тобой и третья вина — грабли похитила. Знай, несчастная: они волшебные. Увидишь, что теперь с тобой будет».
А что именно будет, Миргасим пока и сам не знает. Не придумал. Но день-то ведь ещё не кончился, правда?
«Цизи-цизи-и! — подхватились с кустов все разом береговые ласточки и затабунились над рекой. — Вид-вид-вид-видвидвид, ви-и-и-дишь?»
— Вижу, вижу, — вздохнул Миргасим, — ласточки в стаи собираются, — значит, лето кончается.
Стрижи спустились к реке, скользят низко-низко. И трепещут в воде такие же птицы, только летают они вверх лапками, сверкая белым брюшком.
А небо синее-синее, и воздух чистый, как стекло.
«Эх, если бы отец и брат Мустафа ласточек увидели, как жмутся птицы друг к дружке, догадались бы — время подходит хлеб убирать. Пора, значит, войну кончать пора…»
Глава четвёртая. Чёрный козлик
Миргасим в семье младший, то есть самый главный. Но Асия в своей семье, в Москве, была главнее — она единственная. А здесь ещё главнее стала — она гость, она одна — без отца, без матери, у дедушки живёт. Ни младшие, ни единственные, ни гости уступать в чём-либо кому-либо не приучены.
Если грабли у неё, значит, именно в эту минуту необходимы они и ему. Прибежал Миргасим домой, взял свой молоток, что брат Мустафа подарил, и отправился на поиски. Он искал встречи с врагом, как чёрный козлик искал встречи с волком. А было это вот как.
«Козлик, козлик, куда путь держишь?» — спросил волк белого козлика.
«Иду травки пощипать, водицы испить».
«Что у тебя на ногах?»
«Копытца».
«А на голове?»
«Рожки».
«Теперь скажи, что сердце твоё говорит?»
«Моё сердце дрожит от страха».
Волк и проглотил белого козлика. Но вот вышел чёрный козлик.
«Что у тебя на ногах?» — спросил волк.
«На моих стальных ногах медные копыта».
«А на голове?»
«На моей золотой голове алмазные рога».
«А сердце твоё что говорит?»
«Моё сердце говорит — вонзи алмазные рога волку в брюхо!»
Испугался волк, хотел бежать, да не успел: вонзил ему козлик рога в брюхо, освободил он своего братца».
Шёл Миргасим, шагал, отважный чёрный козлик, стучал молотком по плетням, по заборам и пел:
