Читать «Когда смешно, тогда не страшно» онлайн - страница 30
Михаил Задорнов
Наступила долгая пауза. Во время нее таможенник помрачнел окончательно:
— Это всё?
— Всё.
— Еще раз можете пересказать?
— Пожалуйста. Сидят на собаке две блохи…
Когда я закончил пересказ во второй раз, на его лице отразилась вся грусть всех прибалтийских народов. Правда, надо отдать ему должное он все-таки сдержался, как бы примирительно выдавил из себя:
— Ну ладно… Все равно проверять не буду.
Однако история на этом не закончилась. Через пять минут он вернулся уже не один, ас коллегой:
— Простите, что снова тревожим вас. А ему можете пересказать то же самое?
Я, уже чувствуя себя магнитофоном, в третий раз пересказываю тот же анекдот:
— Сидят на собаке две блохи...
Когда я закончил, коллега как захохочет! Первый так на него обиделся:
— Ты чего смеешься? Что тут смешного?
Они идут от меня по коридору и ругаются. Слышу, как «смешливый» «мрачному» пытается объяснить суть анекдота:
— Как ты не понимаешь! Сидят на собаке две блохи... И вдруг слышу, наконец-то захохотал и грустный:
— Я понял, понял, в чем юмор! Блохи разговаривали!
У администратора сочинской гостиницы в день приезда во время оформления спрашиваю:
— Море теплое?
Не отрываясь от заполнения анкеты, она мне отвечает:
— Да тут рядом.
В Крыму задаю вопрос официантке:
— Йогурт свежий?
Она, даже не глядя в мою сторону:
— Грушевый.
У знакомой актрисы решил поинтересоваться:
— Ты когда поедешь в отпуск? Она, раздумывая:
— Да не знаю, скорее всего в Турцию.
У девушки в компании решил уточнить:
— Сколько сейчас точно времени? Она смотрит на часы:
— Ой, я же в институт опаздываю! И убежала.
Еще на какой-то из вечеринок задаю вопрос жене одного своего знакомого:
— Вы кем работаете?
Она мне вдохновенно отвечает:
— Понимаете, папа хотел, чтобы я стала инженером, а мама — медиком.
— И кем же вы стали?
— Ой, если б не дедушка...
— А что дедушка?
—Дедушка был царским офицером!
В этот момент ее позвали друзья, и я ответа на свой вопрос так и не получил.
В сочинском санатории заказал официантке гречневую кашу. Приносит манную. Я прошу, чтобы принесла гречневую, на что получаю ответ:
— Хорошая каша! Все же едят. Смотрите, а то сейчас унесу!
Выступал с концертами в Сызрани. Мне выделили повара. Это была полная, этакая кустодиевская женщина с большим количеством веснушек на пухлых щеках. Создавалось впечатление, будто она долго загорала с двумя дуршлагами на лице. Фигура толкательницы ядра. Вернее, двух ядер одной рукой. Зато все это тело-туловище было наполнено российской добротой, которой было так много, что она не умещалась даже в этом ядрометательном туловище: