Читать «Когда кончится нефть и другие уроки экономики» онлайн - страница 50

Представим, что задача суда – просто установить подходящую компенсацию за нанесенный ущерб. У человека, пролившего на себя купленный кофе и возмущающегося, что его не предупредили о том, что этот напиток подают горячим, видимо, действительно не все в порядке с головой. Много ли таких среди любителей кофе? Конечно нет! Предположим, интернациональная сеть быстрого питания получит иск от такого уникума, да еще и судья попадется с оригинальными взглядами на права потребителей. Даже в этом маловероятном случае сумма компенсации за лечение ошпаренной коленки и моральный ущерб, казалось бы, будет значительно меньше затрат на смену дизайна чашек по всему миру и снабжение их дурацкими предупреждениями!

Однако назначая компенсацию пострадавшему, суд принимает во внимание не только стоимость лечения и размер морального ущерба, но и то, что с крупной компанией трудно и дорого судиться. И еще то, что выплаты – это не только способ восстановить попранную справедливость и возместить убытки пострадавшей стороне, но и механизм, способный заставить компании и в будущем тщательнее думать об интересах потребителей. Именно поэтому выплаты в процессах, где ответчиками выступают крупные корпорации, достигают иногда астрономических сумм.

Каким образом судья устанавливает формулу, по которой определяются штрафные санкции? Необходимо, чтобы при умножении вероятности наступления события (чашка с очень горячим чаем, опрокинутая на голые коленки) на размер санкций получалась цифра, превышающая экономию от изготовления чашек компании, недостаточно, с точки зрения судьи, защищающей потребителя. Или, например, какая-то компания не ставит специальные фильтры на трубу, по которой отходы выводятся в соседнюю реку. Размер штрафных санкций должен сделать невыгодным сброс отходов в неположенном месте даже с учетом того, что, возможно, производимое загрязнение и не будет замечено. То есть нужно делить предполагаемые компенсации на вероятность того, что выбросы будут действительно обнаружены, а это вполне может быть и маленькое число, доли процента. Отсюда и получаются невероятные на первый взгляд суммы штрафов – 6 миллионов долларов за опрокинутый на колени кофе, 2 миллиона за собаку, засунутую после прогулки под дождем в микроволновую печь.

Митчелл Полински и Стивен Шавелл, ведущие специалисты современной экономической юриспруденции, в качестве идеального примера действия штрафных санкций приводят следующий эпизод из реальной жизни. Оказавшись в госпитале, Клеопатра Хаслип, работавшая в мэрии Рузвельт-Сити, неожиданно узнала, что ее страховка, проданная компанией Pacific, не покрывает расходов на лечение. Какая-то тонкая оговорка в условиях получения страховых выплат, на которую Клеопатра не обратила внимания при покупке полиса, не дает возможности получить деньги. Заплатив 4 тысячи долларов из собственного кармана, Хаслип подала в суд на агента, продавшего ей страховку, и на саму страховую компанию. Жюри присяжных присудило компании штраф в 1 миллион 40 тысяч долларов. Все апелляционные суды, включая Верховный суд, поддержали это решение. Это, кстати, существенная деталь, потому что, как правило, суды более высокой инстанции менее склонны прислушиваться к красноречивым адвокатам, защищающим маленьких людей от монстров-корпораций, так что многомиллионные суммы, присужденные истцу присяжными, при апелляции часто снижаются в разы.