Читать «Ковент-Гарден» онлайн - страница 22

Даша отвернулась от всего трамвая, прижалась лбом к колючему стеклу, чтобы никто не видел, как она плачет. Последние три дня она постоянно, неожиданно, не отдавая себе в этом отчёта, начинала плакать, и с этим ничего нельзя было поделать. Слёзы лились сами по себе, без всхлипов, без задыхания. И на службе приходилось низко склоняться над машинкой, в магазине – утыкаться в витрину, на улице – прятать лицо в бобриковый мех воротника.

Ещё ничего не произошло, а она уже пряталась. Впрочем, сегодня она явственно поняла, что произойдёт.

Отца, военинженера, арестовали ночью третьего дня. Дашу потрясло, насколько стремительно, нагло и буднично это случилось. Безразличного лейтенанта ничего не смущало – ни то, что отец старше его, ни застывшая в безмолвном ужасе Даша, да и полуночное вторжение он видел обычным делом. Когда отца увели, Даша не закрыла двери. Села на пороге в халате и просидела так очень долго.

Конечно, она много слышала о том, что такое случается. Да что слышала! Этот одинокий майор с печальным лицом, живший этажом выше. Той ночью не спалось, она вышла в переднюю и увидела отца, стоявшего у входной двери. В застывшей холодной тишине были различимы слова с лестницы. Два дня спустя квартиру майора уже заняли другие люди… Ещё женщина из конторы… она тоже пропала внезапно, говорили – следом за мужем…

Но все равно не может этого быть! К тому же, Даша всегда чувствовала перемены отцовского настроения, и ничего не предвещало беды! В тот вечер он вернулся веселый, они поужинали, прочитали письмо от мамы…

Даша опустила руку в карман пальто и нащупала три толстых надорванных конверта. Она нашла их утром, письма были спрятаны в щель между столом и бюро. Слёзы снова подступили к горлу – папа спрятал их в тот момент, когда раздался звонок в дверь, не хотел, чтобы смотрели мамины письма, чтобы узнали, где она.

Мама была в санатории в Минводах – в последнее время она жаловалась на желудок, – и через неделю должна была вернуться домой. На следующий же день после ареста, уже повинуясь безотчетному страху, Даша отправила ей письмо с просьбой остаться в санатории. Потом пожалела – о чём она думала, маме нужно скорее вернуться, ведь сама она теперь совершенно не соображала, как помочь отцу. А сегодня ей показалось, что письма недостаточно. Даша боялась слать телеграмму – через сколько рук она проходит! – но сегодня в обеденный перерыв всё же сбегала на телеграф и отправила. Теперь она жалела и о телеграмме тоже.

Ей не хотелось думать дальше, какой-то неведомый прежде инстинкт блокировал на входе мысли, маскировал, изгонял из головы те детали, обдумать которые было сейчас жизненно важно.

Первый звонок раздался вечером следующего же дня, едва Даша, вернувшись со службы, переступила порог квартиры. Она взяла трубку. Отбой. Он был ещё и первым за весь день, как будто весть об аресте сама, без проводников разлетелась по штабу и легла проклятием на их квартиру – чуть ли не впервые за годы телефон молчал. Даша проглотила ком в горле – снова вспомнилась та ночь без сна с жёлтыми тенями на потолке, когда даже пригревшийся у неё под боком кот не спал, то и дело поднимал голову и смотрел на неё. Наутро, когда Даша без аппетита завтракала, телефон снова зазвонил. Сегодня ей позвонили в третий раз. На работу. Общий телефон стоит на первом этаже, и вахтёрша поднималась, звала Дашу. Даша спустилась вместе с нею вниз, но когда сказала «алло» и том конце извинились и повесили трубку.