Читать «Княжество Тверское (1247–1485 гг.)» онлайн - страница 73

Ирония истории проявилась в том, что именно Москве досталась таким образом роль, которую не смогла сыграть Тверь — роль центра последовательного объединения русских земель под единой властью.

Между тем гибель Михаила Ярославича еще не отняла у Твери шанс обосновать свои долгосрочные притязания на великокняжеский владимирский стол, как это позже удалось сделать москвичам. Сын Михаила Дмитрий смог вернуть этот стол Твери благодаря ошибке Юрия Даниловича в 1322 г. имевшей для московского князя самые тяжелые последствия. Более того, Дмитрию удалось в такой степени поколебать доверие Узбека к московскому княжескому дому, что, когда злая судьба Дмитрия в свою очередь лишила его и княжения, и жизни (1326 г.), великокняжеский ярлык вновь перешел к тверскому претенденту, Александру Михайловичу. Если рассматривать события в ретроспективе, то лишь тверское восстание против посла Чолхана, вызванное его насилиями в Твери, закрепило окончательное поражение Твери и тем самым открыло путь к подъему Москвы.

После возвращения Александра из псковского изгнания и его нового вокняжения в Твери в 1330-е г., казалось, еще раз появилась возможность поколебать позиции Москвы. Великий князь Иван Данилович очень хорошо видел эту опасность и в конце концов добился умерщвления Александра и его сына Федора (1339 г.). При этом тверскому князю впервые определенно повредили его отношения с Литвой.

Нельзя говорить об особой склонности тверских князей к сопротивлению татарам. В военные столкновения с татарами тверичи постоянно вовлекались лишь в качестве обороняющейся стороны: в 1317 г. при Бортенево, когда Кавгадый, сопровождавший московского великого князя Юрия, впрочем, держался в стороне от сражения, и в 1327 г., когда городское население Твери было спровоцировано к восстанию жестоким обращением Чолхана и его свиты. Уже то, что тверские князья всегда лично представали перед ханом, говорит об отсутствии у них серьезных раздумий о сопротивлении татарам; более того, вновь и вновь стремились они приобрести ханскую милость. Первые успехи Дмитрия и Александра показывают, что подобная попытка была небезнадежной, и безусловной поддержкой Орды Москва не пользовалась.

Непостоянная поддержка, оказываемая то Москве, то Твери, преследовала цель по возможности не допустить такого усиления любого из двух княжеств, при котором оно могло бы стать опасным для татар. Однако татарская политика по отношению к Москве и Твери в 1304–1339 г. была весьма рискованной, причем, вопреки татарским намерениям, победитель в этой борьбе оказался в конце концов в состоянии обрести именно ту мощь, которая была нежелательна с точки зрения Орды. Дальновидная политика «divide et impera» должна была бы провести к разделу великого княжения между Тверью и Москвой, как это было с 1328 г. по 1331 г. применительно к Москве и Суздалю. Конечно, поочередная поддержка то Москвы, то Твери со стороны татар, продолжавшаяся вплоть до принятия окончательного решения в пользу Москвы (1327 г.), приводила к дисбалансу в сложившихся отношениях; механизм этот, однако, перестал действовать, когда маятник не качнулся назад после обретения великого княжения Иваном Даниловичем (1331 г.; после смерти Александра Суздальского). Против предположения о сознательном использовании татарами неустойчивости своей политики в целях взаимного ослабления обоих конкурентов свидетельствует то, что в каждом из отдельно взятых эпизодов татарская политика может быть объяснена и другими факторами. Их можно было бы рассматривать в качестве весьма поверхностных, если исходить при этом из желания видеть за решениями татар глубокий «стратегический» расчет. На самом же деле татары явно не замечали, что поддержка, оказываемая ими Москве после битвы при Бортенево (за исключением времени с 1322 г. по 1327 г.), привела в конце концов к результату, противоположному тому, к которому они стремились в своей политике, направленной против Твери.