Читать «Княжество Тверское (1247–1485 гг.)» онлайн - страница 11

Тверской свод 1375 г.?

Совсем недавно Я. С. Лурье отметил, что взаимная согласованность основного текста Рогожского летописца и Тверского сборника для периода с 6793 г. по 6883 г. (мартовские годы 1285/86–1375/76) позволяет прийти к выводу о существовании их общего оригинала, доведенного до 6883 г. (1375/76 г. Для того, чтобы объяснить, почему общий (в соответствии с его позицией) состав этих двух летописей внезапно обрывается в это время, Я. С. Лурье возвращается к гипотезе А. Н. Насонова. Согласно концепции последнего, великий князь тверской Михаил Александрович в связи со своим стремлением занять великокняжеский владимирский стол повелел составить более обширный тверской свод, а именно так называемый свод 1375 г. Победа Москвы над Тверью привела к временному прекращению летописной традиции. Противоречит этой гипотезе прежде всего очень подробный рассказ вышеназванных летописей и о войне конца лета 1375 г., и о поражении Твери. По меньшей мере для Рогожского летописца неверно и то, что тверские известия, как это полагает А Н. Насонов, отсутствуют в нем на протяжении многих лет после 1375 г. В этом источнике еще под 6883 г. сообщается о свадьбе тверского наследника Ивана Михайловича с дочерью литовского князя Кейстута. Согласно Рогожскому летописцу, невеста прибыла в Тверь «накануне великого заговения, февраля месяца, 9-го дня». Княжна из еще языческой в то время Литвы была в тот же день окрещена. На следующий день состоялась свадьба. Поскольку даты Пасхи и, соответственно, великого говения можно точно определить для каждого года, становится возможной проверка отнесения цитированного сообщения к февралю 1376 г. (мартовский год 1375/76), как это следует из его местоположения в Рогожском летописце. Канун великого говения (великое заговение) приходился в 1375 г. на 4 марта, в 1376 г. на 24 марта, в 1377 г. на 8 февраля, в 1378 г. на 24 февраля. Хотя упомянутое в летописи 9 февраля и не совпадает ни с одной из этих дат, все же дата, указанная для 1377 г. (8 февраля), заставляет заподозрить, что тверской летописец спутал день свадьбы с днем прибытия принцессы в Тверь. С определенной степенью вероятности мы имеем здесь дело с тверской летописной записью 1377 г. Кроме того, сообщая о кончине супруги князя Андрея Константиновича Нижегородского под 6886 г. (мартовский год 1378/79), Рогожский летописец отмечает, что покойная княгиня Василиса «происходила из города Твери, из известного и большого рода». Впрочем, это сообщение могло восходить и к нижегородскому источнику. Мнению А. и Насонова о том, что тверское летописание возобновилось лишь после учиненного ханом Тохтамышем в 1382 г. разгрома Москвы, помимо сообщения 1377 г. противоречат еще два известия: в Тверском сборнике под 6890 г. перед описанием похода хана Тохтамыша на Русь сообщается о золочении купола тверского храма Спаса; в Рогожском летописце, также перед известием о Тохтамыше, мы читаем о кончине кашинского удельного князя Василия Михайловича (8 мая 1382 г.). Хотя тверские летописные известия после поражения 1375 г. на протяжении нескольких лет не так подробны, как ранее, и дальше отстоят друг от друга во времени, записи ни в коей мере не прерываются полностью. Впрочем, и в известиях о событиях 1380-х — 1390-х гг. появляются отдельные пробелы, которые невозможно объяснить какими-либо известными политическими неудачами Твери. Как уже указывалось выше, А. Н. Насонов решил, что Рогожский летописец и Тверской сборник производны от сокращенного тверского оригинала. Сомнительно, что при этих сокращениях выпадали лишь малозначительные куски. Показательно, к примеру, что не сохранилось ни одной тверской версии рассказа о Куликовской битве (1380 г.), великой победе Москвы над татарами, внесшей выдающийся вклад в исторический образ Москвы. В данном случае тверские летописцы вполне могли промолчать умышленно.