Читать «Княгиня Менжинская» онлайн - страница 38
Юрий Аркадьевич Татаринов
– Если мои дети захотят сделать обратный шаг, я не стану их удерживать, тем более если причиной их решения будет любовь. Старик не ответил. Видно, понял, что сын не переменит решения и все попытки разубедить бесполезны…
Несколько дней они не разговаривали. Завтракали, обедали и ужинали по-прежнему вместе – но, собираясь за столом, отмалчивались, словно сердились друг на друга. Федор продолжал ездить к Толочкам и ксендзу Стефанию. Решение его день ото дня крепло.
Однажды, вернувшись домой, молодой пан узнал, что отец спрашивал о нем. Он тут же устремился в кабинет.
Оба обнялись. А потом долго молча смотрели друг другу в глаза, словно не виделись целый год. Они никогда не ссорились, поэтому едва выдержали эти несколько дней размолвки. Вот уже двадцать лет с тех пор, как умерла мать Федора, отец и сын жили душа в душу, советуясь и откровенничая во всем. Последние дни еще раз доказали обоим, насколько сильна их привязанность.
– Ты же знаешь, – сказал старик, – я желаю тебе только добра. Если твоя жизнь будет счастливой, это только добавит мне сил. Поступай, как считаешь нужным, сынок. Бог тебе судья.
Эта неожиданная милость неизъяснимо обрадовала Федора. Он крепко расцеловал отца. У обоих помимо воли полились слезы.
Год ездил Федор к панне Юлии. Любовь их день ото дня крепла. Наконец предложение жениха было принято. За это время герутевский хозяин сумел доказать свою приверженность костелу. И однажды он и ксендз Стефаний были официально приглашены в Гродно, где на заседании святой коллегии губернии секретарь торжественно объявил, что пан Федор Коллупайло признан верноподданным римско-католической церкви со всеми обязанностями и с присвоением нового имени – Теодор.
Только после этого влюбленные услышали от старого упрямца заветное «Благословляю».
И наконец, в день венчания, когда встали на колени перед святым алтарем в Гнезно и ксендз Стефаний наклонился и прошептал «Рах vobiscum» [
Вердомичи – Свентица – Великое село.
Август 1993 г.
Княгиня Межинская
Часть первая. Любовь и ревность
Глава I. Сирена
Легкая открытая пролетка, запряженная парой гнедых, бесшумно катила по ровной, как стрела, обсаженной молодыми деревьями дороге. Ее высокие тонкие колеса увязали в сухом, недавно подсыпанном песке, отчего лошади порой даже переходили на шаг. Однако сидевший впереди на высоком жестком облучке кучер, бритый, в полосатом пиджаке явно с барского плеча, коренастый мужик, в такие минуты тут же поднимал свою пугу – деревянную трость с длинной лентой кожи на конце. Лошади озирались, таращили на него глаза и дружно храпели – кивая головой, они как бы жаловались ему и на беспощадную августовскую жару, и на вязкую дорогу. Однако страх их был все же сильнее, и потому вскоре они опять начинали бежать рысью…
На мягком, обтянутом коричневой кожей сиденье, раскинув руки в стороны и забросив ногу на ногу, восседал необыкновенно красивый сухощавый мужчина в черном дорожном костюме. Это был князь Леон Игоревич Менжинский, владелец Свентицы, Великого Села, Новоселок и целого ряда других более мелких деревень и фольварков здешнего уезда. Необыкновенность его заключалась во всем: в одежде, в стройной осанке, в выражении лица, хранившего, помимо уверенности, еще и явную холодность. Густые вьющиеся волосы его были светлыми. Князя можно было назвать блондином, если бы не седина, заметно смазывавшая истинный цвет его шевелюры. Прямой, как бы разделявший лицо надвое, тевтонский нос лишь умножал в выражении князя упрямство и холодность. А в его прищуренных глазах, если присмотреться, читалась и вовсе злобная прямота. Судя по всему, он был явный эгоист, и тонкие сжатые губы лишь подтверждали это. Одновременно это был великий лицемер, актер, способный расположить к себе кого угодно. Стоило его густым темным усам шевельнуться, как перед нами представал уже другой человек, способный вызвать зависть у мужчин и вожделение у женщин. Да, он действительно был красив, этот Менжинский. И, очевидно, умел пользоваться этим…
