Читать «Княгиня Менжинская» онлайн - страница 21

– Нет, это он поссорил меня с Фери! – скорее обращаясь к толпе, чем к дочери, отозвался упрямец. – Сначала тайком прокрался в усадьбу. А когда я схватил его, он настроил против меня дочь и сына!.. Он исподволь подкатывается к нашему семейству, желая сжить его со свету!

– Тятя! Это неправда!

– Оборотень!

– Тятенька! – Громкий голос панны Юлии вдруг сорвался. Несчастная бросилась на грудь обезумевшему, зажала ему рот. – Родной мой, хороший, успокойтесь, умоляю! Мое и ваше горе беспредельно. Но что же делать! В том, что погиб Фери, виноваты мы все! В том числе и вы!

Ее слова наконец дошли до сознания старика. В глубине души тот должен был признать, что не столько Федор повинен в смерти его сына, сколько он сам. Фердинанд не погиб бы, если бы не та злополучная ссора. Голова старика опять затряслась. Бедняга глухо зарыдал. Из глаз его полились слезы.

– Горе мне… Горе… – судорожно сглатывая слюну, с трудом выговорил он и опустил голову на плечо дочери. Панна Юлия сделала знак Федору, чтобы он ушел.

Молодой Коллупайло понял и сейчас же направился в сторону леса, где стоял его конь. Уходя, он слышал глухое стенание пана Толочки и плач тех деревенских, которые искренно жалели юного Фердинанда.

Глава IX. Величие чувства

Стоит ли разъяснять причину столь сильного притяжения нашего героя к двору пана Толочки?.. Ну конечно, молодой человек полюбил. Месяца три назад любопытство привело его в Гнезненский костел. Там, впервые увидев панну Юлию, он сразу понял, что она и есть та единственная, которую он будет любить всю жизнь. Он вышел на улицу и стал ждать окончания службы. Наконец, когда под руку с отцом панночка направилась к тарантасу, бедняге показалось, будто он вознесся над землей. Федор подумал, что с такой красавицей возможно говорить только на языке поэзии. Он с восхищением взирал на нее и шептал: «Быстра, легка, светла, как месяц серебристый…»

Нельзя сказать, что панна Юлия отличалась какой-то броской красотой. Она была бледна, хрупкого сложения. Не выказывала и каких-то замечательных способностей. Если ее брат все-таки обладал задатками неординарной личности, то панночка, напротив, была существом вялым и даже посредственным. Но странно, за этой посредственностью скрывалось необъяснимое очарование. Панна Юлия была скромна. Федор каким-то чутьем угадал это и тут же признал эту особенность за достоинство. Полюбив, бедняга почувствовал себя счастливейшим из людей. Чувство его быстро вызрело, сделалось как колос перед жатвой. С той поры в его руках стало часто появляться Священное писание, в котором он перечитывал одно особенно впечатлившее его место: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, – и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя». Когда любимую начинают отождествлять с Богом – это уже серьезно. Для молодого герутевского хозяина панна Юлия стала самым желанным существом в свете. Немудрено поэтому, что он начал появляться в усадьбе, где она жила. Проникал туда тайком, ибо прекрасно понимал: пан Юзеф ни за что не принял бы его. Да и как объяснил бы он свое неожиданное желание бывать у Толочек?