Читать «Книга тысячи и одной ночи. Том 3.» онлайн - страница 179
Народное творчество
И Ала-ад-дин спустился с решётки водохранилища, и Махмуд посадил его на мула, и они ехали, пока не прибыли в город Багдад, в дом Махмуда аль-Бальхи. И Махмуд «велел свести Ала-ад-дина в баню и сказал ему: „Деньги и тюки — выкуп за тебя, о дитя моё; и если ты будешь меня слушаться, я верну тебе твои деньги и тюки вдвойне“.
А когда Ала-ад-дин вышел из бани, Махмуд отвёл его в комнату, украшенную золотом, где было четыре портика, и велел принести скатерть, на которой стояли всякие кушанья. И они стали есть и пить, и Махмуд склонился к Ала-ад-дину, чтобы взять у него поцелуй, но Ала-ад-дин поймал поцелуй рукой и воскликнул: «Ты до сих пор следуешь насчёт меня твоему заблуждению! Разве я не сказал тебе, что если бы я продавал этот товар другому За золото, я бы, наверное, продал его тебе за серебро?» — «Я даю тебе и товары, и мула, и одежду только ради такого случая, — отвечал Махмуд. — От страсти к тебе я в расстройстве, и от Аллаха дар того, кто сказал: Сказал со слов кого-то из старцев нам Абу-Биляль, наставник, что Шарик сказал:
«Это вещь невозможная, — сказал Ала-ад-дин. — Возьми твоё платье и твоего мула и открой мне двери, чтобы я мог уйти».
И Махмуд открыл ему двери, и Ала-ад-дин вышел, и собаки лаяли ему вслед. И он пошёл и шёл в темноте, и вдруг увидал ворота мечети, и вошёл в проход, ведший в мечеть, и укрылся там, — и вдруг видит: к нему приближается свет. И он всмотрелся и увидел два фонаря в руках рабов, предшествовавших двум купцам, один из которых был старик с красивым лицом, а другой — юноша. И Ала-ад-дин услышал, как юноша говорил старику: «Ради Аллаха, о дядюшка, возврати мне дочь моего дяди»; а старик отвечал ему: «Разве я тебя не удерживал много раз, а ты сделал развод своей священной книгой».
И старик взглянул направо и увидал юношу, подобного обрезку луны, и сказал ему: «Мир с тобою!» И Ала-ад-дин ответил на его приветствие, а старик спросил: «О мальчик, кто ты?» — «Я Ала-ад-дин, сын Шамс-ад-дина, старшины купцов в Каире, — отвечал юноша. — Я попросил у отца товаров, и он собрал мне пятьдесят тюков товаров и материй…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
