Читать «Книга тысячи и одной ночи. Том 3.» онлайн - страница 14
Народное творчество
И она поглядела в яму и увидала, что волк плачет, раскаиваясь и печалясь о себе, и заплакала вместе с ним, и тогда волк поднял голову к лисице и спросил её: «Из жалости ли ко мне ты плачешь, о Абу-ль-Хосейн?» — «Нет, клянусь тем, кто бросил тебя в эту яму, — ответила лисица. — Я плачу о том, что ты прожил долгую жизнь раньше этого, и печалюсь, что ты не упал в эту яму раньше сегодняшнего дня. И если бы ты упал в неё раньше, чем я с тобой встретилась, я была бы спокойна и отдыхала бы, но ты был пощажён до определённого срока и известного времени».
И волк сказал как бы шутя: «О поступающий дурно, пойди к моей матушке и расскажи ей, что со мною случилось. Может быть, она придумает, как меня освободить». Но лисица ответила: «Тебя погубила твоя сильная жадность и великая алчность. Ты упал в яму, из которой никогда не спасёшься. Разве не знаешь ты, о невежественный волк, что говорит сказавший ходячую поговорку: „Кто не думает о последствиях, тому судьба не друг и не в безопасности он от гибели“.
«О Абу-ль-Хосейн, — сказал волк, — ты проявил любовь ко мне и хотел моей дружбы, и боялся моей мощи и силы. Не храни на меня злобы за то, что я с тобой сделал: ведь кто властен и прощает, награда тому у Аллаха. И поэт сказал:
Но лиса сказала: «О глупейшее из животных, о дурак среди зверей пустыни, забыл ты, как ты притеснял меня и был горд и превозносился? Ты не соблюдал обязанностей дружбы и не внял словам поэта:
«О Абу-ль-Хосейн, — сказал волк, — не взыщи с меня За прежние грехи: прощенья ищут у благородных и содеяние добра — лучшее из сокровищ. Как прекрасны слова поэта:
И волк продолжал унижаться перед лисицей и говорил ей: «Может быть, ты можешь чем-нибудь спасти меня от гибели?» Но лисица отвечала ему: «О глупый волк, обольщённый, коварный обманщик, не желай спасения — это воздаяние и месть за твои скверные поступки». И она смеялась, оскалив зубы, и произнесла такие два стихав «Не надо обманов больше, Желанного не достигнешь, Что хочешь ты — невозможно, Ты сеял — пожни же гибель».