Читать «Книга стихов» онлайн - страница 49
Георгий Бязырев
Мне воспевают культ «Ура!»
Отделы культуристов.
ЕЖИК
Буквы Г, Д, Е, Ё, Же
Вечно хнычут о еже.
Все ревут: «Где еж?.. Где еж?!..»
Алфавит пробрала дрожь.
Стихотворцы, пейте все
Витамины: А, Бэ, Це.
И тогда, стихи ложа,
Вы увидите ежа.
НАУЧИЛИСЬ
Учеников начальных классов
Спросил художник школьный Власов:
«Кто рисовать умеет, крошки?» —
Вся школа подняла ладошки!
Лет через пять учитель Власов
Опять спросил у тех же классов:
«Кто рисовать умеет, ну-ка?» -
Лишь пять детей подняли руку.
Учеников последних классов
Спросил седой художник Власов:
«Кто рисовать умеет, дети?» —
«Учитель Власов!» — хор ответил.
А ведь ребята все вначале –
Лепили, пели, рисовали…
+++
В мире сказуемом
Первый секрет:
Ложь — доказуема,
Истина — нет….
ДЫМКА ПЕРСЕЙ МОЛОДЫХ
«Дева, дева, что волнует
Дымку персей молодых?»
Шпарю Тютчева, ревную —
Это ж Леночка Седых!
То дерется, как мужчина,
То смеется у доски;
Парта ей — как пианино
Для концерта в две руки.
Шрам на лбу, банты и чубчик,
И глаза — озер синей…
Как же этот Федор Тютчев
До меня узнал о ней?..
ПЕСЕНКА ДЛЯ ОДНОЙ КОШКИ
В рыжее стеколышко
Между синих туч
Выглянуло Солнышко,
Выпустило луч.
Побежал по лесенке
Из дому народ,
И для кошки песенку
Замурлыкал кот.
Туча, с полным хоботом
Краски для ресниц,
Прыснула от хохота
Радугой на птиц.
И запели Солнышку –
«Чив-чюи, чюи» -
Радостные звонышки,
Светлышки мои!
ТЕЛЕГРАММА
Выстраиваю строчки телеграммы,
Вымучиваю, будто бы стихи,
Который раз пишу я: «Здравствуй, мама!»
А дальше снова много чепухи.
Пишу: «Прости, что не пишу ответы:
Когда сажусь письмо домой писать,
То к домику открытого конверта
Мне хочется трубу подрисовать…»
Задумаюсь… и комкаю бумагу,
И снова: «Мама, я совсем один!..»
Нет, нет, не так, а лучше:
«Здравствуй, мама!
Прости, что не пишу. Целую, сын».
Мои слова, корявые, простые,
Сейчас нырнут в густеющий простор
И полетят в таежную Россию
Над теремами елей, пихт и гор.
Деревни, села, города минуя,
Они промчатся утром над мостом,
Бредущим через реку ледяную
На берег тот, в который врос мой дом.
Сверкнут рога трубящего трамвая…
Подъезда дверь…
На лестнице темно…
Забарабанит дождь, как будто заяц,
Упругой лапкой в мамино окно.
И выйдет мама в штопаной вельветке
И в фартуке, испачканном мукой,
И тут слова так искренне — по-детски
В ее подол уткнутся головой.
И мама, замерев, про все забудет…
А после —
вытрет щеки наконец
И выдохнет: «Друзья-то все как люди,
А этот —
непутевый,
как отец…
Потом засуетится, снимет фартук
И над письмом склонится допоздна…
И осень скользкий лист наклеит маркой
На старенький конверт
ее окна…
+++
А дома мамы стало мало:
Чуть светит теплый свет волос,
Лицо иссохлось и устало,
И тихо заострился нос.
За это, видно, в наказанье
При полученье телеграмм
Мое заходится дыханье…
И пот стекает по щекам.
Когда заманят двери рая,
Домой примчусь я налегке:
Глаза запястьем вытирая,
Мать выйдет, с тряпкою в руке.
И выведет певуче: «Го-о-ошка?..»,
Прикрыв ладошкой впалый рот,
И соберет свой лоб гармошкой…
Потом на стол мне соберет.
Я рассмеюсь над ней нешумно,
В колени мамы ткнусь башкой,
И стану вновь большим и умным
Под гладящей меня рукой…
От мамы письма все больнее,