Читать «Книга о Небе» онлайн - страница 165

Было принято сравнивать западную цивилизацию с архетипом Отца, восточную — Матери. Но, похоже, завершается гегелевская триада: тезис — матриархат, антитезис — патриархат, наступает синтез того и другого, рождение нового типа отношений: «предустановленной гармонии» — по Лейбницу, «положительного Всеединства» — по Вл. Соловьеву. В России идея Софии повернула философскую мысль к софиологии. София — божественная Премудрость, Мировая Душа, предназначена соединять разрозненное, но не силой, а любовью. Воплощает единство истинное, не противополагающее себя множественности, — все в себе заключающее, — согласно Вл. Соловьеву. А для Павла Флоренского София — Божественный Разум, Мудрость, как целомудрие, обеспечивает целость мира. Потому и называют Софию — Матерью, Художницей, дающей радость со-творчества. Будучи посредницей между Небом и Землей, Творцом и творением, миром горним и дольним, а на языке Оя-сама — Истинным миром и Миром явлений, она делает ощутимой их связь — во имя Спасения Человечества.

Трудно найти философа с мировым именем, который не задумывался бы над этой проблемой, над высшим единством того, что предназначено друг другу. «Категории пола — мужское и женское — категории космические, не только антропологические, — по мысли Бердяева. — Христианская символика Логоса и души мира, Христа и Его Церкви, говорит о космической мистике мужского и женского, о космической брачной тайне… Душа мира — земля — женственна по отношению к Логосу — светоносному мужу и жаждет соединения с Логосом».

Но общая тенденция восхождения к Женскому, Материнскому началу — в соответствии с эоном Святого Духа — отражала разные национальные идеалы. Так, Матерь мира в Индии унаследовала черты многоликой богини Матери — Дэви, ее земную природу: созидания и разрушения, жизни и смерти, повторяющихся в мировых циклах Дня и Ночи. Тогда как Матерь мира в Японии, олицетворяемая Оя-сама, воплощает Небесное Ян, чистый Свет без примеси темного начала («И тьма не объяла его…» Ин., 1:5). То есть происходит выход из цикла зависимостей — к Свободе: к Жизни в Радости (Ёкигураси) и бессмертию. Это роднит учение о Небесной Истине (Тэнри) с буддизмом и христианством, конечная цель которых — освобождение от земных пут: достижение Просветления, нирваны — в буддизме и Царствия Божия, Богочеловечества — в христианстве. Вера в богочеловеческую завершенность, как вы убедитесь, придает светлое звучание произведениям Сэридзавы, несмотря на безотрадность текущей жизни, пробуждая в человеке лучшие свойства души.

Действительно, настали сроки восстановить Целое, чтобы спасти Жизнь от разрушения. И пусть единый Бог возвещал эту истину каждому народу по-своему, на доступном ему языке, но суть одна: пришло время Любви, переполнившей Материнское сердце. София в России воплощает «мировую память»: произрастая из одного зерна, мир разворачивается в виде космической спирали, как божественный свиток, сплетенный из нитей разных жизней. И японцам знаком образ Небесной Ткачихи с древних времен.

При этом существует несомненное духовное родство между Японией и Россией. В основе национального духа того и другого народа лежит Женственное, Материнское начало; скорее интуитивное, сердечное знание, чем прагматизм и рационализм, отличающие менталитет западных народов. И не потому ли и Японии и России выпали сходные испытания в 20–30-е годы XX века: кара за отступление от Пути. Воинственный демон, или «бесы» (по Достоевскому), заставили забыть о чести и сострадании. Сэридзава в единовластии военщины видел причину деградации японской нации, а безбожная Россия сама себя обездолила, утратив духовную Основу. (Поистине, «когда человек живет по человеку, а не по Богу, он подобен дьяволу» — слова св. Августина, «О граде Божием», XIV, 4.)