Читать «Книга из человеческой кожи (HL)» онлайн - страница 24

Тем временем Господь продолжал испытывать меня и посылал мне злые шутки и безнравственные оскорбления, вроде живого червяка в моем хлебе и черной кошки, запертой в моей келье.

Так прошло четыре года. Меня ни разу не выбрали для распятия на кресте в Страстную пятницу. Мои страдания лишь усугублялись оттого, что другие монахини выказывали сестре Андреоле свое благоговение и почтение, где бы она ни появилась. Кое-кто даже нечестиво преклонял колени, целуя землю, по которой она ступала.

Но в это самое время, а на дворе тогда стоял 1788 год, Господь наконец прислал в Арекипу набожного и благочестивого человека, и я убедилась, что он подтвердит спасение моей души, под чем я понимала спасение погрязшего в грехе монастыря Святой Каталины. Епископ Педро Хосе Чавес де ла Роза прибыл из самой Испании, дабы вразумить и положить конец распущенным нравам Арекипы. Он начал с того, что незамедлительно прибыл в наш монастырь.

Как и любой добрый христианин на его месте, он был шокирован роскошными кельями богатых монахинь, которые использовали свои peculios, личные средства, чтобы окружить себя всеми удобствами, включая рабов и слуг. Свои peculios я, разумеется, вкладывала в коробочку для пожертвований: я отказывалась покупать себе угощения, пока в мире существуют язычники, не имеющие собственной Библии. Я предпочитала пользоваться услугами дежурных монахинь для удовлетворения своих насущных потребностей, нежели обзаводиться рабынями. Единственными украшениями в моей келье были маленький человеческий череп и младенец Иисус, вылепленный из простого гипса.

Епископ счел, что рабыни и служанки монахинь являли собой порок в чистом виде, будучи глазами, ушами и ходячими кошельками своих хозяек, беспрепятственно покидая монастырь по своему желанию и принося обратно привкус внешнего мира на языках и в своих переполненных покупками корзинах. Такое впечатление, что для этих девушек стен монастыря словно бы и не существовало. Кроме того, епископ Чавес де ла Роза вознегодовал, узрев личные кухни богатых монахинь и изысканные деликатесы, которые подавали им на скатертях камчатного полотна и серебряных тарелках, пока они возлежали на своих бархатных подушечках, подобно одалискам в гареме султана. Он приказал монахиням вернуться к богоугодной простоте совместной трапезы. Он повелел закрыть пекарню, в которой пекли сладкие булочки и polvoron, которыми славился монастырь.

Теперь, разумеется, я смотрела на внешний мир как на нечто, не имеющее для меня никакой ценности, и никогда ни капельки не завидовала сестрам, выставляющим напоказ свои украшенные драгоценными камнями серебряные кресты и чашки севрского фарфора. Не завидовала я и тому, что у них есть рабыни, равно как и их пагубной привязанности друг к другу, проявляющейся в нечестивых объятиях и поцелуях. Но я от всего сердца была согласна с епископом де ла Розой, что этим непристойностям следует положить конец. Вот почему я позаботилась о том, чтобы он обязательно узнал о дополнительных грехах, которые монахини попытались скрыть от него.