Читать «Книга для матерей. Избранное» онлайн - страница 117

Незнакомый выход

– Ведь мы несчастны оттого, что из нашей долины нет выхода, – так жаловались Овцы и Коровы, находившиеся на закрытом со всех сторон горном пастбище.

Косуля, услышавшая их жалобы, сказала им:

– С вашего пастбища, конечно, имеются выходы, но Пастух и Мясник не покажут их вам, а чтобы самим найти их, не надо быть ни Коровой, ни Овцой.

Владелец горы, услыхавший слова Косули, обращенные к его Коровам и Овцам, сказал:

– Эта Косуля, кажется, склонна прививать дурные мысли моему стаду; у моих Коров и Овец совсем нет права искать какой-либо другой выход с пастбища, кроме того, через который батраки привыкли вести их по моему приказу в мой хлев или на мою бойню.

Что есть человек – лист или ствол?

Опечаленный гибелью своих павших на поле брани воинов, некий одержавший победу Король склонил свою голову долу.

Один Льстец, заметивший, что именно гнетет властелина, обратил его внимание на бесчисленное количество листьев, лежавших на земле под липой, у которой они стояли, и спросил Короля:

– Разве они не вырастут вновь?

Это возмутило одного Благородного человека, стоявшего рядом. Он повел Короля в лесную чащу, показал ему тысячу вырванных бурей елей и сказал:

– Неужели эти деревья станут расти вновь?

Порядки в доме призрения

– Нет! Невозможно вытерпеть, как в этом доме обходятся с людьми, – так говорила кучка обитателей дома призрения, когда однажды их каша и питье показались им недостаточно хорошими.

Начальство, доходы которого возрастали в той же степени, в какой обитатели дома призрения получали худшую еду и питье, высмеяло их жалобы и сочло их оскорблением, которое нельзя оставить безнаказанным.

Некоторых обитателей дома призрения, больше других жаловавшихся на плохую пищу, начальство велело бросить в яму, куда не проникал ни солнечный, ни лунный свет. Оно об этом происшествии сообщило также ведомству, перед которым обязано было отчитываться и где у него имелся благодушный господин кузен; при этом начальство добавило, что в доме призрения, полном негодяев и нищих, нельзя навести такие порядки, в каких нуждаются и какие могут требовать люди, имеющие на то право.

Ганс и Бенедикт

Бенедикт. Успокойся, любезный Ганс!

Ганс. Не могу, со мной поступили несправедливо.

Бенедикт. Религия утешит тебя.

Ганс. Она мне поможет?

Бенедикт. Она поможет твоей душе.

Ганс. Это неправда! Если она мне не поможет в моих внешних обстоятельствах, то она не существует для моей души.

Бенедикт. Ты кощунствуешь!

Ганс. Я говорю истину: нет Бога и нет веры в Бога, если не прекращается несправедливость.

Бенедикт. Я дрожу.

Ганс. Если у тебя нет сил бороться с несправедливостью, сними свою рясу, служи за непотребный барыш и носи ливрею господина, которому ты принадлежишь.

Бенедикт. Конечно, Спаситель и его апостолы не позволили бы сказать себе это.

Ганс. И твой дед, бывший у нас священником, не позволил бы себе этого сказать…