Читать «Клуб путешествий Михаила Кожухова» онлайн - страница 16

Фото 23. Шаман сказал – шаман сделал

Про кино-1

Это скромное торжество идеалов соцреализма стоит на центральной площади Пхеньянфильма в получасе езды от столицы дружественной Северной Кореи. Неизвестный нам скульптор запечатлел в бронзе Великого Вождя товарища Ким Ир Сена, который дает отеческие указания, что символизирует прижимаемая им к себе девочка, по снятию кино – сценаристам, режиссерам и прочим актерам. Нас встречал у памятника замдиректора киностудии за пару месяцев до того грустного дня, когда Любимый Руководитель Ким Чен Ир присоединился к своему папе.

– Великий вождь посетил нашу киностудию целых три раза, – со значением произнес он. – А Любимый руководитель делал это 286 раз.

– Почему так много?! – не сдержал я природного любопытства.

– Потому что он – гений искусства, – с жалостью посмотрев на меня, сказал чиновник и удалился.

– Товарищ Юнь, – я взял за локоток сопровождавшую нас миловидную женщину из Общества дружбы с зарубежными странами или как уж там называется эта контора в КНДР. Товарищ Юнь бывала в Москве и других столицах и, вне всякого сомнения, знала, как устроена жизнь. – Мне кажется, – продолжал я, изо всех сил стараясь быть деликатным, – что это не совсем скромно – называть Любимого руководителя гением искусства. Он ведь еще жив.

Товарищ Юнь подняла на меня удивленные глаза:

– Так думаем не только мы, иностранцы тоже. Неужели вы еще не читали труды Любимого руководителя о кино?!

Я потом почитал.

Согласен! Гений. (см. фото 24)

Фото 24. Торжество идеалов соцреализма на центральной площади Пхеньянфильма

Про кино-2

А вообще, если интересно про кино, то это прямо ко мне!

Вот на этом снимке, например, фрагмент съемок исторического полотна на Иранской студии художественного фильма. Играю, так сказать, роль египетского феллаха. Колхозника, по-нашему. Уверенными мазками, но без слов – я по-древнеегипетски ни бум-бум. (см. фото 21)

Фото 21. Египетский феллах

А началась моя жизнь в искусстве кино, когда Михаил Агранович, тогда еще никакой не мэтр, а относительно молодой оператор, пригласил меня на пробы новой картины, которую он начинал снимать с Себастьяном Аларконом.

– Приходи на «Мосфильм», – говорит, – познакомишься.

Меня в ту пору хлебом не корми, только дай познакомиться с чем-нибудь латиноамериканским. Я как раз трудился в одноименной редакции АПН, и за материалы – они назывались «контактными» – где речь шла о «Пылающем континенте», вступившем в любую связь с СССР, платили неплохие гонорары. Рублей 20–25. Так что к великой иллюзии я потянулся не из любви к ней, а можно сказать, из корысти.

Себастьян – чилиец, талантливый и очень симпатичный улыбчивый человек, ученик Романа Кармена, внимательно посмотрел на меня и говорит:

– Ты на наших очень похож. Хочешь, я тебя в картине сниму? Посмотри сцену, выучи текст, и мы тебя попробуем.

Включили мне запись. Hijo de puta! Cago en la virgen de la madre bendita que te pario, cono! – сказал я про себя трудно переводимый идиоматический оборот, когда увидел, что мне предлагалось сделать. Ключевой момент фильма – герой рассказывает о своей жизни глухонемой проститутке, лежа с ней в кровати. Оба – совершенно ню! А барышня, скажу я вам, ну, очень ничего.