Читать «Клинки императора» онлайн - страница 3

– Пока что гниль лишь слегка коснулась тебя, – отметил он, – но со временем ее хватка окрепнет.

– И поэтому вам нужно вот это? – выкрикнула она, в отчаянии дернув головой в направлении свежевыкопанного рва. – Вот к этому все идет, да?

Тан-из покачал головой.

– Решение принимал не я. Совет проголосовал…

– Почему? Почему вы так нас ненавидите?

– Ненавидим? – повторил он. – У нас нет такого слова, дитя. Его придумали вы.

– Это не слово! Это чувство – настоящее чувство! Хоть что-то реальное, хоть какая-то правда об этом мире!

Тан-из покивал. Ему уже доводилось слышать нечто подобное. «Ненависть», «отвага», «страх»… Те, кто считал, что гниль – всего лишь недуг плоти, не понимали в ней ничего. Она разрушала ум, подтачивала само основание мысли и рассудка.

– Я выросла из твоего семени, – продолжала Вера, как если бы это логически следовало из сказанного ею прежде. – Ты кормил меня, когда я была маленькая!

– Так же поступают многие другие живые существа: волки, орлы, лошади. Все, пока они молоды и несовершенны, должны опираться на тех, кто их породил.

– Волки, орлы и лошади защищают своих детей! – вскричала она, плача уже навзрыд и сильнее сжимая его ноги. – Я видела! Они охраняют и берегут, кормят и ухаживают. Они растят своих детей! – Вера протянула дрожащую, ищущую руку к лицу отца. – Почему вы отказываетесь растить нас?

Тан-из отвел руку дочери в сторону.

– Волки растят своих детей, чтобы те стали волками. Орлы – орлами. Вы же… – Он вновь нахмурил брови. – Мы вырастили вас, но вы оказались испорчены. Осквернены. Сомнительны. Посмотри сама, – он показал в сторону сгорбленных, поникших фигур, стоявших в ожидании возле края рва; сотни фигур, молча ждущие своей участи. – Вы и без нас умрете сами по себе, и очень скоро.

– Но ведь мы люди! Мы ваши дети!

Тан-из утомленно покачал головой. Нет смысла приводить доводы рассудка тому, чей рассудок помрачен.

– Вы никогда не станете подобными нам, – спокойно проговорил он, вытаскивая нож.

При виде клинка Вера издала горлом сдавленный звук и отпрянула назад. Тан-из подумал, не попытается ли она бежать. Некоторые пытались. Никто не убежал далеко. Эта его дочь, однако, убегать не стала. Вместо этого она сжала руки в бледные, трясущиеся кулаки и затем видимым усилием воли подняла себя с колен. Стоя она смогла посмотреть ему прямо в глаза, и хотя волосы прилипли к ее мокрым от слез щекам, она больше не плакала. Впервые, хоть и ненадолго, ей удалось избавиться от корежившего ее ужаса. Она выглядела почти здоровой. Исцеленной.

– А такими, какие мы есть, вы нас любить не можете? – спросила она, медленно и наконец-то твердо выговаривая слова. – Пускай оскверненных, пускай испорченных! Пускай совсем прогнивших – такими вы нас не можете любить?