Читать «Керченское сражение. От Крыма до Рима» онлайн - страница 216
Иван Иванович Фирсов
Приказал стоявшему рядом Данилову:
— Сигналы по эскадре!
— Авангардии поворот, все вдруг оверштаг!
— Выхожу в голову!
— Всем кораблям, не соблюдая мест, по способности, выйти в кильватер!
— Гнать неприятеля!
Передавая приказы флагмана сигнальщикам, Данилов соображал: «Такого прежде не бывало! Лихо распоряжается Федор Федорович! Не соблюдая диспозиции, всей эскадрой наикратчайшим маневром преследовать противника». А потом вдруг вспомнил Данилов последнее наставление Ушакова перед походом: «Нет надобности на всякие случаи делать подробные объяснения, господа командующие сами собой обозревать могут, что кому делать и исполнять должно…»
Передав сигналы флагмана и получив подтверждение со всех кораблей, что приказ принят к исполнению, Данилов продумывал, как происшедшее отобразить покороче и внятнее в журнале.
«…Подо всеми парусами спущался на неприятеля, сноравливая только то, чтоб не потерять ветра, чрез что линия на правый галс при том же ветре… устроилась скоро на ветре у неприятеля, который, приходя от того в замешательство, принужден устраивать линию свою под ветром, спеша бегством взять перед против нашего флота, и, прибавляя парусов, растягивал оную против нашей линии, закрывая многими судами, вспомосоществующими всеми возможностями своим поврежденным. Сколь я ни старался, с ветра подавшись вперед, против неприятельской линии со всею силой ударить на неприятеля, но легкость их кораблей спомощество-вала им взять против нашей линии перед. Неприятель многократно покушался бежать под ветр, и как скоро замечал, что и я с флотом, делая сигналы о погоне, спу-щался с поспешностью на него, тогда он приводил паки корабли свои бейдевинт и чрез то оставался флот их большей частью впереди и, заметно провождая он время, ожидал темноты ночи. В исходе 8 часа наступившая ночная темнота начала закрывать флот неприятельский, и в 9 часу оной в темноте закрыло на W, что и спасло его с поврежденными кораблями от наших предприятий и совершенной гибели, хотя и не было уже видно флота неприятельского, который шел, не зажигая огней нигде на кораблях. Однако я, желая продолжать погоню, почитая, что он ночью пойдет тем же курсом, не убавляя парусов со всем флотом, шел тем же курсом, спускаясь несколько под ветр, дабы от него не отделиться, и уповал при рассвете дня или и ночью, ежели пройдет бывшая тогда мрачность и луна окажет свой свет, при оном паки его увидеть и продолжать погоню. А дабы флот, мне вверенный, держался соединенно и следовал за мною, на оном на всех судах зажжены были огни. О всю ночь шел таким образом подо всеми парусами.
Того ж месяца 9 дня. С полуночи.
По рассвете неприятельского флота нигде уж не видал, ибо при бывшей весьма темной ночи не видно было, в которую сторону взял он путь свой…»
Далеко за полночь, убедившись, что эскадра держит заданный строй, Ушаков спустился в каюту, не раздеваясь, устало опустился в кресло и задремал. Разбудил его стук в дверь. На пороге стоял Данилов:
— Рассвет занимается, Федор Федорович, горизонт вокруг чист.
