Читать «Катриона: Свет Черной звезды» онлайн - страница 146

— Просишь врага? — саркастично уточнил император.

Внезапно поняла, насколько ему больно, и насколько тяжело, но все же:

— Прошу тебя, — едва слышно выдохнула.

В ледяных кристаллах глаз кесаря промелькнуло столько боли, что я с трудом удержала порыв встать и подойти, знала что не стоит, Араэден не из тех, кто позволит себя жалеть, и в то же время, это был момент, в который мы оба понимали — останься Динар жив и пожалеть придется. Нам обоим.

— Нежная моя, ты же все понимаешь, — пристально глядя мне в глаза, напряженно произнес кесарь. — Год, два, три… десять, но он вернется. Вернется и сделает все, чтобы получить тебя, не взирая на жизни тех, кто встанет на его пути.

— Я… поговорю с ним, — жалкое оправдание.

— Он не услышит слова «Нет», — жестко подтвердил всю ничтожность моих потуг император.- Не пожелает и не услышит. И ты осознаешь это столь же ясно, как и я, не так ли?

Так…

Я опустила взгляд.

Я не знала, что делать.

Объективно, как политику, мне следовало бы принять решение об устранении Динара. Потому что опасен, потому что расчетливо и намеренно подверг опасности тех, кто давно стал мне семьей, потому что да – он никогда не слышал моего «Нет», ни в Готмире, ни в степи, когда насильно пытался сделать своей женой. И кесарь был прав — Динар не отступится никогда. За его плечами осталась жизнь, целая жизнь которую он прожил без меня, а потому терять ему нечего — он пойдет на все, чтобы воплотить мечту своей молодости, чтобы вновь назвать меня своей Шаниари… И кесарь повторно прав — отступать Динар не умеет, и не станет. Не сейчас так через год, два, три… десять, он вернется.

Но субъективно…

Субъективно, мне просто хотелось, чтобы Динар жил. Не мой, не со мной, не идеальный, и пусть остается той же жестокой, расчетливой и беспардонной сволочью, которой был всегда, но… живой.

— Знаешь, нежная моя, — вдруг тихо произнес кесарь, — впервые с того момента, как дар чтения мыслей проснулся во мне, я ему благодарен.

— Почему? – я все так же не поднимала, глаз, мучительно ища выход из создавшегося положения.

— Потому что в ином случае, Грахсовен был бы уже мертв.

Я вздрогнула, посмотрела на мужа и услышала иронично-саркастичное:

— У тебя не промелькнуло ни единой мысли о поцелуе. Ты обняла его как родного человека, но не как любовника. И твой порыв — это не бунт, любимая моя, это попытка спасти того, кто обречен, и ты предприняла ее мгновенно, как только поняла, что Грахсовен уже практически труп.

Я могла бы многое сказать по этому поводу, но суть заключалась в том, что каждое слово Араэдена было правдой, мы оба это знали. А Динар… все могло бы сложиться иначе, могло бы, я понимала это… как впрочем, и то, что едва ли он был бы мне верен, и в то же время, едва ли я могла бы быть счастливее с кем-то, чем с ним… наверное.

— Едва ли, — ледяным тоном произнес кесарь, — он не достоин целовать землю, по которой ты ходишь, мне жаль, что ты все никак не можешь этого понять.

Вскинув подбородок, жестко ответила:

— Мне не в чем его винить.

— Правда? — почти издевательский вопрос.